Российская молодежь в воспроизводстве региональных элит: социоструктурный аспект

На правах рукописи

Гущина Наталья Александровна

Российская молодежь в воспроизводстве

региональных элит: социоструктурный аспект

22.00.04 – социальная структура,

социальные институты и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата социологических наук

Новочеркасск – 2008

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Южно-Российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический институт)»

Научный руководитель:	доктор социологических наук, профессор Щербакова Лидия Ильинична
Официальные оппоненты:	доктор социологических наук, профессор Слепцов Николай Степанович Российская академия государственной службы, г. Москва кандидат социологических наук Верещагина Анна Владимировна Институт по переподготовке и повышению квалификации Южного федерального университета, г. Ростов н/Д
Ведущая организация:	Институт социально-политических исследований РАН

Защита состоится «02» июля 2008 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.01 по философским и социологическим наукам в ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов н/Д, ул. Пушкинская, 160, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов н/Д, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан «_____» мая 2008 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета М.Б. Маринов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Молодежь выполняет важную социально-воспроизводственную функцию в обществе, то есть ей принадлежит возможность определять перспективы социального развития, от ее мобилизационного, трансформационного и креативного потенциала зависит состояние общественных отношений, социальный порядок. Ведь молодежь не только поддерживает социальное достояние старшего поколения, она вносит принципиально новые условия и тенденции в функционирование социальных отношений, легитимные связи и доминирующие социальные настроения в обществе. Российская молодежь, несмотря на количественное сокращение в социально-возрастной структуре российского общества в связи с демографическим кризисом и повышением социальных рисков в молодежной среде, является резервом и действующей социальной силой в социальном и социально-экономическом развитии страны. Как пишут В.И. Чупров и Ю.А. Зубок, «включаясь в общество, интегрируясь в его структуры, она не только наследует условия жизни и отношения, оставленные родительскими поколениями, но и преобразует их, реализуя свой инновационный потенциал»1. Конечно, сфера приложения достиженческих способностей и качеств молодежи определяется ее положением в обществе, статусом в социальной структуре и политической иерархии, а также тем, находится ли молодежь в состоянии «взвешенного слоя», на периферии общественной жизни или полностью и активно интегрирована в социальные отношения, имеет доступ к социальным, экономическим, властным и культурно-символическим ресурсам.

В преобразованиях российского общества ведущая роль принадлежит элитным слоям, так как если характеризовать социальных акторов трансформационного процесса, как процесса кардинальных изменений всех сторон общественной жизни, элита является основным субъектом, определяющим социальные изменения в силу своей консолидированности, управленческого опыта, сохранения властных позиций и возможностей устанавливать правила игры.

Российские элиты, несмотря на отраслевую и территориальную дифференциацию, могут быть отнесены к группе, имеющей определенные различия по структурным, идентификационным и деятельностно-мотивационным параметрам от других социальных и социально-профессиональных слоев российского общества. Т.И. Заславская отмечает, что «ядро социальных акторов макроуровня составляют лица, располагающие наибольшим ресурсом влияния. Они представляют группы, в руках которых сосредоточена подавляющая часть властных и административно-правовых и большая часть экономических ресурсов общества»2. Именно они воздействуют на формирование базовых институтов, задают «тон» в векторе преобразований, осуществляют влияние и давление на остальное население, как управляемых микроакторов трансформационного процесса.

Поэтому актуальным представляется анализ места молодежи в воспроизводстве региональных элит. Конечно, в условиях восстановления «вертикали власти», упорядочивания политико-правового пространства влияние региональных элит, как субъектов политики, уменьшилось, и они уже не претендуют на «роль равных» с федеральным Центром, не заявляют открыто о своих властных амбициях и не могут не считаться с позициями элит федерального уровня. Однако при очевидном перераспределении властных и экономических ресурсов в пользу Центра, региональные элиты составляют 80% элитных слоев российского общества, им принадлежит весомый голос в федеральных структурах власти (в первую очередь, законодательной). От их социальной активности, профессионально-управленческой позиции, от жизненных диспозиций зависит, во многом, жизнь населения провинциальной России.

Российская молодежь, несмотря на высокие образовательные и профессиональные позиции, декларирование достиженческих стратегий, слабо заявляет о себе как о «резерве» и источнике обновления элит. По данным известного российского элитолога О.В. Крыштановской, средний возраст регионального руководителя при В.В. Путине равняется 54 годам3, что, конечно, выглядит прогрессом по сравнению с геронтократией советского периода, но явно недостаточным, чтобы свидетельствовать о тенденции омоложения, особенно актуальной в среднем управленческом звене. С чем связано такое положение, имеет ли значение «отторжение» подавляющей частью молодежи элитной карьеры или действуют «сословные», политические, социальные, профессиональные барьеры, институциональные ограничения на пути вхождения молодежи в региональные элиты?

Данная проблема носит теоретико-методологический характер и социально-практическую направленность потому, что чрезвычайно важно выяснить, является ли российская молодежь социальным аутсайдером или трудно, но постепенно становится «модернизационным» слоем российского общества. В тех же регионах, где есть и условия для ускорения социально-экономического развития, и накоплен мощный соединительный потенциал, участие молодежи в социально-трансформационном процессе может сделать будущие социальные сценарии слоев умеренно оптимистичными. Пожалуй, у серьезного исследователя не вызывает возражений процесс обновления региональных элит, другое дело – как ротация может влиять на качество управления регионами, как складываются отношения между «новичками» и «стариками», как старые региональные элиты могут ощущать себя не только хозяевами регионов, но и «ответственными за развитие региона», и действительно ли приток молодежи содействует изменению социальных качеств региональных элит? Указанные проблемы и определяют актуальность исследования.

Степень разработанности темы исследования. Социоструктурные аспекты позиционирования российских региональных элит рассматриваются в работах Г.К. Ашина, О.В. Крыштановской, О.В. Гаман-Голутвиной, А.В. Дуки, В.Г. Игнатова, А.В. Понеделкова, А.М. Старостина4. Подчеркивается, что формирование и функционирование российских региональных элит имеет определяющую социальную и социокультурную специфику, связанную и с политическим бюрократизмом, и с тенденцией сохранения власти, практического применения административного ресурса и принципом лояльного профессионализма. Проблема вхождения молодежи в региональные элиты стала объектом анализа Ю.А. Зубок, И.И. Ильюшенко, А.Е. Чириковой, А.К. Агапонова, Н.Ю. Лапиной5. Указанные исследователи исходят из ориентированности молодежи в регионах на бизнес-карьеру или «стабильный заработок» в государственном секторе и отмечают ее политический индифферентизм, значительно снижающий жизненные шансы в построении элитной карьеры.

Оценка перспектив вхождения молодежи в элиту современной России приводится в исследованиях Е.А. Гришиной, И.Н. Барыгина, М.Х. Фарухшина6, что выводит на необходимость установления корреляционных связей между гражданскими позициями молодежи и предрасположенностью к элитной карьере, между ее гражданской идентичностью и перспективами вхождения в региональные элиты.

Вопросы институциональных условий интеграции молодежи в региональные элиты актуализированы в работах Т.И. Заславской, М.А. Шабановой, И.В. Куколева, А.А. Зудина, П.Л. Карабущенко7. Основным для данного направления является анализ норм интеграции и социальной мобильности молодежи как формы социальной организации молодежи, что приводит авторов к выводу об ограниченности удовлетворения достиженческих потребностей молодежи в сфере подчинения, геттоизации ее социальной активности в экономической сфере и на рынке услуг и потребления. В условиях институциональных нововведений, связанных с позициями «самостоятельности», российская молодежь ориентируется на сферы с «дефицитом кадров» или с меньшей степенью «рутинизации» и «корпоративных правил». Элита воспринимается молодежью как клуб избранных, где действуют явные и неявные возрастные, культурные и профессиональные барьеры.

М.К. Горшков, Н.Е. Тихонова, О.В. Гаман-Голутвина, Л.В. Поляков, Е.З. Майминас определяют отношения российской молодежи к элитам как «антибюрократические» или «нейтрально-выжидательные», считая, что установки молодежи на «жизненный успех» связаны в большей степени с обретением новых конкурентоспособных качеств и навыков (иностранный язык, компьютер), чем с усвоением правил «элитной игры», к которым молодежь относится как к представляющим интерес только для старших поколений и не дающих возможностей личного счастья и социализации8

.

Л.Д. Гудков, А.Г. Левинсон, Н.Ю. Беляева, С.С. Восканян в своих исследованиях обосновывают коллизию «отстраненности» молодежи от элит, связанную с расхождением индивидуальных траекторий молодежи и идентификацией с рыночными создаваемыми институтами, и иерархией власти, неопосредованной и закрытой по отношению к обществу. Молодежь не испытывает доверия к элитам и не считает «вхождение в политическую элиту» перспективной карьерой. По мнению данных исследователей, «подвластные» элиты, отсутствие социально-контрольных отношений с обществом и неопределенность социально-статусного положения молодежи ведут к блокированию каналов восходящей социальной мобильности и применению молодежью форм негативной мобилизации и солидарности.

В.А. Ядов, А.Л. Магун, И.С. Семененко, Н.В. Калинин подчеркивают определенную динамику элитных ценностей в ориентациях молодежи, что связано с ее установками на индивидуальные жизненные стратегии, внутреннее дистанцирование от власти и демонстрацию интереса к вхождению в элиту через достижение определенного статуса в бизнес-сфере. Региональные элиты рассматриваются как акторы, обменивающие экономический ресурс на властный капитал в отличие от советского периода с возможностью конвертации культурно-символического капитала на «место в элите».

Таким образом, можно сказать, что в исследовании данной проблемы авторы придерживаются социоструктурного и деятельностно-мотивационного подходов, что обеспечивает накопление знания об интеграции молодежи в общество, ее поведенческих стратегиях и ценностных ориентациях. В литературе выявлены и определены тенденции формирования и функционирования региональных элит, но присутствует и «параллельность» исследовательских парадигм: особенности вхождения молодежи в региональные элиты анализируются преимущественно как бы «со стороны элиты», ее «непрозрачности», сословности, затрудненности каналов «выбытия» и «ротации». Роль молодежи в процессе формировании элит не менее очевидна, и это позволяет полагать, что существует необходимость в проведении исследования в данном направлении.

Целью диссертационного исследования является анализ социальной роли молодежи в воспроизводстве российских региональных элит.

Для реализации цели исследования необходимо решить следующие исследовательские задачи:

Объектом исследования является российская молодежь, как социальный слой, обладающий определенными социальными притязаниями в формировании регионального социального и политического пространства.

Предметом исследования является участие российской молодежи в формировании региональных элит, как группы резерва и давления в контексте понимания и взаимодействия элит с остальными социальными слоями.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют положения классической и постклассической социологической мысли, концепция социальной интеграции Т. Парсонса, мобилизационного потенциала молодежи К. Манхейма, социальных ресурсов П. Бурдье. В диссертации также операционализируются положения о социально-воспроизводственной функции молодежи российских исследователей Ю.А. Зубок и В.А. Чупрова, социальных диспозиций В.А. Ядова, региональных элит Г.К. Ашина, а также принципы институционального, комплексного, сравнительного, исторического подходов.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют данные социологических опросов, проведенных учеными ИСПИ РАН, ИКСИ РАН, МГУ им. М.В. Ломоносова, СПбГУ, РГУ, материалы исследования Северо-Кавказской академии государственной службы на тему «Элиты и будущее России: взгляд из регионов» (2007 г.), а также результаты самостоятельного социологического исследования, проведенного автором в гг. Краснодар, Анапа по программе: «Социальная активность молодежи в регионе» в мае-июне 2007 г.

Научная новизна исследования заключается в обосновании и верификации «косвенного участия» молодежи в воспроизводстве региональных элит и отсутствия у молодежи востребованных социетальных качеств, что выражается в следующем:

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепт социально-воспроизводственной функции молодежи в обществе признает роль молодежи в воспроизводстве и развитии социальных отношений через усвоение социально-ролевых и поведенческих комплексов. Незначительное, «косвенное» участие молодежи в формировании региональных элит обусловлено рядом объективных и субъективных факторов: неполной социальной интеграцией; «слабостью» политической социализации; ориентацией устремлений преимущественно в экономическую сферу; воспроизводством номенклатурных традиций в формировании региональных элит. Доминирующая социально-воспроизводственная схема ориентирована на транзитивный статус молодежи, ее «ученичество» в социально-политической структуре, подчеркивая функцию молодежи как «успешного поколения», но не учитывая вынужденность ее социальной и политической апатии.

2. Элитогенез российских региональных элит базируется на принципах подбора по профессиональной лояльности, наличию опыта управления и стажа пребывания на руководящей должности, корпоративизме. Региональные элиты ориентированы на сохранение власти, стабильного статуса, «номенклатурности», соответственно, сдержанно относятся к перспективе конкуренции путем применения демократических процедур. В воспроизводстве региональных элит не создаются условия для рекрутирования молодежи в качестве резерва обновления.

3. Институциональные возможности российской молодежи в воспроизводстве региональных элит основаны на процессах демократизации элит, разнообразии социальных и социально-профессиональных ролей, вовлеченности в реализацию общезначимых региональных программ. Однако пониженная социальная и территориальная мобильность, маргинализация правовых норм и практика административного давления способствуют воспроизводству «модели наставничества» молодежи, отведению ей роли «второго эшелона» элиты или «ритуалистов», ориентированных на формальные процедуры одобрения компетенции региональными элитами. В российских региональных элитах доминируют «внутриэлитная циркуляция», кооперация власти и собственности с целью создания «запасных позиций» и установления контроля над молодежными структурами.

4. В позициях российской молодежи содержится признание актуальности обновления региональных элит путем привлечения управленцев-профессионалов, избавления от «клановости», коррумпированности и «бесконтрольности» по отношению к населению регионов. Однако выявленные установки молодежи носят преимущественно демонстративный характер, связанный с дистанцированием от власти и государства, индивидуализацией жизненных стратегий, перспективой свободы вне институционально-правового пространства, и не направлены на движение в поддержку гражданского участия молодежи в управлении обществом и демократизации региональных элит.