Этническая диаспора как субъект политических коммуникаций

Также отмечается, что действие такого центра влияния обычно ограничивается несколькими общинами, в крайнем случае, узлом диаспоры. Поэтому даже в случае возможного разрушительного воздействия со стороны такого центра влияния диаспора в целом останется устойчивой.

Таким образом, большое значение в организации жизнедеятельности диаспоры имеет скрытый аспект управления, который базируется на ценностно-нормативном аппарате диаспорообразующего этноса. Основное бремя управления берут на себя традиции, обычаи, религия и другие культурные представления о принципах социальной деятельности.

Оба аспекта управления диаспорой имеют значение для организации внутри общинной деятельности, более того они - взаимозависимы, так как отсутствие одного из аспектов означает отсутствие управления, а значит, и отсутствие общины диаспоры.

Во второй главе «Диаспора в трансформирующемся пространстве политических коммуникаций» подробно анализируются условия становления и развития пространства диаспоральной коммуникации, носящей транснациональный и трансграничный характер, оценивается деятельность диаспоры в качестве субъекта и объекта политического влияния.

В параграфе «Диаспоральное измерение транснациональных коммуникационных пространств» диссертант рассматривает сферу международно-политической коммуникации через призму деятельности этнонациональных диаспор.

Прежде всего, автором определяются границы и направление трансформации современной системы международных коммуникаций, отмечается возрастание роли и потенциала негосударственных субъектов политики, констатируется усиление взаимовлияния между различными типами обществ и культур, выступающих в качестве важных факторов развития цивилизации и международного диалога.

Подчеркивается, что, несмотря на утрату национальными государствами монополии на внешние сношения, подавляющее большинство новообразованных международных структур не заинтересованы в нивелировании их позиций. Государство представляет собой универсальный политический механизм, пригодный для реализации целей и задач упомянутых структур, следовательно, на первый план выходит стремление использовать существующий государственный аппарат, предельно адаптировав его к корпоративным интересам.

Транснациональная сущность современных диаспор отчетливее всего проявляется в процессе их непосредственного участия в отношениях, охватывающих страны иммиграции и эмиграции. Подобные контакты являются существенным стимулом для дальнейшего укрепления транснациональных социальных пространств, которые простираются от отдельных иммигрантских семей до обширных сообществ мигрантов, способствуют сближению и объединению различных социальных слоев.

Руководствуясь необходимостью в терминологической и концептуальной строгости, диссертант отмечает, что в контексте исследования важно соотнести онтологическую сущность феномена диаспоры с явлениями «транснациональное пространство» и «транснациональное сообщество».

Транснациональные социальные пространства состоят из комбинаций социальных и символических связей, их содержания, а также позиции общества и организаций, или сообщества организаций, которые имеются во всех мультикультурных государствах. Политические, культурные и экономические процессы в транснациональных социальных пространствах включают аккумуляцию, использование и эффекты различных типов капитала, их объем и конвертируемость.

Транснациональные сообщества характеризуют ситуации, в которых иммигрантские объединения и институты гражданского общества государства исхода связываются крепкими социальными и символическими узами через время и пространство в специфические сообщества и сети связей, как между двумя странами, так и внутри двух стран. Частным случаем таких сообществ и являются диаспоры, при условии, что они сохраняют и поддерживают значительные социальные и символические связи с принимающим обществом и властными структурами принимающего государства.

Международная коммуникация, как отмечает автор, представляет собой совокупность всех взаимодействий транснационального характера, осуществляемых субъектами и агентами международных отношений в контексте международного конфликта и сотрудничества.

Диссертант приходит к выводу, что пространство диаспоры включает не только всю совокупность индивидов, связанных родственной этнокультурной идентификацией и общей генеалогией рассеяния, но и тех представителей этнического сообщества, которые не принимают непосредственное участие в миграционных процессах, однако, будучи включенными в сети диаспоральных коммуникаций, опосредованно вовлекаются в функционирование транснациональных сообществ, становятся их неотделимой частью, производителем и потребителем их идентичностей.

Параграф «Структура коммуникационной деятельности диаспоры» посвящен подробному анализу структурно-функциональных аспектов транснациональной коммуникации этнической диаспоры.

В процессе анализа функционирования этнической диаспоры в качестве сетевой структуры диссертант отмечает, что:

Во-первых, существование транснациональных сетей коммуникаций, посредством которых этнонациональные диаспоры приобретают исключительный социо-культурный, экономический, политико-правовой статус, могут, как способствовать нарастанию конфликтов между участниками транснационального взаимодействия, так и, наоборот, заметно понижать градус политического, культурно-идеологического, религиозного противостояния между ними.

Во-вторых, попытки отдельных субъектов политики силой заставить создаваемые диаспорами сети коммуникации работать на реализацию своих интересов редко приводит к успеху.

В-третьих, возможно структурирование коммуникационного пространства диаспоры, путем выделения ряда основных направлений ее коммуникационной деятельности:

1. внутриобщинные коммуникации включают все связи и взаимодействия, складывающиеся между отдельными членами этнообщины диаспоры. На рамках данного коммуникационного субпространства на первый план выходят психосоциальные факторы формирования и поддержания жизнеспособности общины;
2. трансобщинные коммуникации, реализуются через организацию устойчивых взаимосвязей диаспоральных общин и этнически (также конфессионально) родственных организованных групп, функционирующих за границей, но не на территории исторической родины;
3. коммуникации по вектору «диаспора – историческая родина» включают все виды связей и взаимодействий диаспоры и центра ее рассеяния (этнического материка);
4. коммуникации по вектору «диаспора – принимающее государство/общество» охватывают всю совокупность социокультурных, экономических, политических и иных взаимоотношений диаспоры и властных/гражданских институтов страны пребывания;
5. коммуникации по вектору «диаспора – международные межправительственные организации» складываются, прежде всего, в области защиты прав национальных меньшинств, в том числе на сохранение этнокультурной самобытности и тому подобное.

Диссертантом предпринят анализ деятельности этнической диаспоры в качестве субъекта и объекта политического влияния и сделаны выводы, что уникальные характеристики диаспоры позволяют ей участвовать в транснациональных коммуникационных процессах в качестве самодостаточного субъекта, несущего ответственность за сохранение региональной и глобальной безопасности.

В параграфе «Политико-коммуникативный потенциал ”Русского мира”» диссертантом кратко анализируются исходные предпосылки формирования и консолидации «русского мира», как особого информационно-коммуникационного поля. Причем отмечается жизненноважная потребность современной России найти наиболее эффективные формы участия в коммуникационных процесса, определяющих основы существования российской диаспоры в ближнем и дальнем зарубежье.

В параграфе определяются семантические и социополитические основы «русского мира», дается первичный анализ официально-закрепленной терминологии, используемой в государственных программах по содействию соотечественникам за рубежом. Подчеркивается, что «русский мир» «испокон веков простирался далеко за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса».

Автор сделал акцент на тех факторах и условиях, которые затрудняют и замедляют процессы формирования и консолидации «русского мира», причем было обозначено несколько групп подобных факторов:

Во-первых, складыванию русского мира, очевидно, препятствуют искаженная или недостаточно подробная информационная картина жизни и потребностей соотечественников, недостаточное использование заинтересованными сторонами информационно-идеологических инструментов и неразвитая коммуникационная инфраструктура «русского мира» в целом.

Во-вторых, экономическая слабость организации соотечественников за рубежом и незаинтересованность крупных финансово-экономических акторов, в сотрудничестве с ними.

В-третьих, наличие активной конкуренции со стороны иных этнодиаспоральных организаций и групп давления.

В-четвертых, отсутствие устойчивых этнических институтов, стремление к ассимиляции, внутренняя неоднородность и отсутствие заинтересованности в консолидации со стороны большой части зарубежных соотечественников.

В-пятых, отсутствие единого государственного подхода к решению вопросов «русского мира», недостаточное финансирование программ взаимодействия с соотечественниками, проявляющиеся некомпетентность и пассивность органов федеральной и региональной власти в решении поставленных задач.

Кроме того, диссертант отмечает, что в условиях кризиса структурирования и поиска внутренней консолидации, который сейчас переживает российская диаспора, непосредственную важность представляет точная настройка механизмов коммуникаций и их персонификация.

Каналы коммуникации следует выстраивать по принципу завязывания групп интересов в рамках «русского мира» в целом, между его зарубежными структурными элементами и Россией. При этом особое внимание контактирующим сторонам следует обратить на отладку информационных, социальных, экономических и культурно-образовательных каналов взаимодействия, которые непременно должны выходить на партнеров в других странах мира, что позволит постепенно актуализировать взаимный интерес друг к другу.

В сложных условиях трансформирующегося коммуникационного пространства российская диаспора сохраняет такой важный ресурс, как культурный потенциал, является носителем духовных и иных ценностей, образа жизни, по-прежнему привлекательных в ближнем зарубежье. Данный культурный потенциал при должных усилиях по его актуализации может служить важнейшим фактором российского национального присутствия в новых независимых государствах, и роль групп и организаций соотечественников может заключаться в его сбережении и трансляции среди населения стран ближнего и дальнего зарубежья.

В заключении подводятся итоги исследования, делаются выводы.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях, общим объемом (2,9 п.л.):

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ:

1. Мыльников М.А. Современные диаспоры в глобальном коммуникационном пространстве / М.А. Мыльников // Вестник Московского университета. – М.: Серия 18. Социология и политология. – 2007. - № 2. – С. 45-55. (0.6 п.л.)

В других изданиях

2. Мыльников М.А. Диаспора как исследовательская проблема / М.А. Мыльников // Сборник статей молодых ученых Института экономики и социальных технологий КГЭУ «Вопросы социально-гуманитарных исследований». - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2004. - С.73-78. (0,3 п.л.)
3. Мыльников М.А. Электоральное поведение современных диаспор / М.А. Мыльников // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Политические коммуникации XXI века». 27-28 февраля 2006 г. – Казань: КГУ; Центр инновационных технологий, 2006. - С. 288-298. (0,6 п.л.)
4. Мыльников М.А. Модели «организации» этнической миграции на постсоветском пространстве / М.А. Мыльников // Сборник статей молодых ученых Института экономики и социальных технологий КГЭУ «Вопросы социально-гуманитарных исследований». - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2005. - С. 72-78. (0,4 п.л.)
5. Мыльников М.А. Русские в бывших советских республиках: взгляд со стороны / М.А. Мыльников // Материалы докладов II Молодежной Международной научной конференции «Тинчуринские чтения», 26-27 апреля 2007 г. – Казань.: Казан. гос. энерг. ун-т., - 2007. – С. 11-12. (0,3 п.л.)
6. Мыльников М.А. Этнодиаспоральные группы в фокусе социополитического исследования / М.А. Мыльников // Регионалистика и этнополитология (Сборник статей) / Отв. ред. Р.Ф. Туровский. - М: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. – С. 230-237. (0,4 п.л.)
7. Мыльников М.А. Некоторые особенности этнодиаспоральной идентичности: мифы и реалии «двойной лояльности» / М.А. Мыльников // Время длиною в жизнь. Памяти Р.Б. Тагирова / Под ред. Н.М. Мухарямова, Р.Н. Мусиной, О.Б. Януш. - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2008. – С. 141-146. (0,3 п.л.)

_________________________________________________________________________

Подписано в печать 09.10.2009. Печать трафаретная.

Формат 60х84 1/16. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 120 экз. Заказ № ____.

---

1 Тишков В.А. Русский язык и русскоязычное население в странах СНГ и Балтии // Вестник Российской академии наук. - 2008. - Т. 78. - № 5. - С. 415-422., Тишков В.А. Этнология и политика: статьи 1989-2004 гг. - М.: Наука, 2005., Тишков В.А. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) // Диаспоры. - 2003. - № 2. - С. 160-183; Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. – М.: ИС РАН, 2003; Полоскова Т.В. Диаспоры в системе международных связей. - М.: Научная книга, 1998; Полоскова Т.В. Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты). - М.: Научная книга, 2002., Полоскова Т.В. Новые диаспоры в России (внутри- и внешнеполитические аспекты) // Россия и ее соседи: проблемы этнических меньшинств. - М.: РАН ИНИОН, 2000., Полоскова Т.В. Россия и диаспора. Новые формы поддержки и сотрудничества // http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1180932780; Мукомель В.И., Паин Э.А. Новые диаспоры. Государственная политика по отношению к соотечественникам и национальным меньшинствам. – М.: Диполь-Т, 2002; Градировский С.Н., Тупицын А. Диаспоры в меняющемся мире // Содружество НГ. - 1998. - № 7. – С. 16-21; Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социологические исследования. - 1996. - № 12. - С. 33-42.

2 См. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. - М.: Кристалл, 1993., Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – Л.: Гидрометеоиздат, 1990; Широкогоров С.М. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. - Шанхай, 1923; Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. - М.: ЛКИ, 2008; Козлов В.И. Проблематика этничности // Этнографическое обозрение. - 1995. - № 4. – С. 39-55., Козлов В.И. Этнос. Нация. Национализм. - М.: АСТ-Пресс, 1999; Семенов Ю.И. Социально-исторические организмы, этносы, нации // Этнографическое обозрение. - 1996. - № 1. – С. 3-13., Семенов Ю. И. Как возникло человечество. - М., 2002; Keyes Ch. The Dialectics of Ethnic Change // Ethnic Change / (Ed.) by Ch.F. Keyes. – Seattle; London, 1981; Van den Berghe P. The ethnic phenomenon. - New York. Elsevier Press, 1981.

3 Геллнер Э. Нации и национализм. - М., 1991; Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение. - 1997. - № 3. – С. 43-63., Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. - М., 1997.,Тишков В.А. Меньшинства в постсоветском контексте // Расы и народы. Вып. 24. - М., 1998., Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. - М.: Наука, 2003; Малахов В.С. Национализм как политическая идеология. - М.: КДУ., 2005; Gurr T.R. Minorities at Risk: A Global View of Ethnopolitical Conflicts. - Washington, DC: USIP Press, 1993., Gurr T.R., Harff B. Ethnic Conflicts in World Politics. Boulder, CO: Westview, 1994; Андерсон Б. Воображаемые сообщества. – М., 2001; Этнические группы и социальные границы // под ред. Ф.Барта. - М., 2006; Rothschild J. Ethnopolitics: A Conceptual Framework. - N.Y., 1982., Lake D.A., Rothschild D. (eds.) The International Spread of Ethnic Conflict: Fear, Diffusion and Escalation. – Princeton; NJ., 1998.

4 Brass P. Language, Religion and Politics in North India. – Cambridge, 1974., Brass P. Ethnic Groups and the State. - L., 1985., Brass P. Ethnicity and Nationalism: Theory and Comparison. - New Delhi, 1991.

5 Tajfel H. Human Groups and Social Categorization. - Cambridge, 1981.

6 Banton M. Ethnic Groups and the Theory of Rational Choice // Sociological Theories: Race and Colonialism. - P.: UNESCO, 1980., Banton M. Rational Choice Theories //American Behavioral Scientist. - 1995. - Vol. 38. - № 3. - P. 478-497.

7 Clifford J. Diasporas // Cultural Anthropology 9(3): American Anthropological Association. – L.A., 1994. - P. 302-338; Young C. The Politics of Cultural Pluralism. - Madison: University of Wisconsin Press, 1979.

8 Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. – М.: Институт психологии РАН, Академический проект, 1999; Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. – СПб.: Издательство В.А.Михайлова, 1999.

9 Тойнби А. Постижение истории. - М.: Айрис-Пресс, 2008; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М.: Издательство АСТ, 2003; Хантингтон С. Кто мы? – М.: Транзиткнига, 2004.

10 Дятлов В.И. Диаспора: экспансия термина в общественную практику современной России // Диаспоры. - 2004. - № 2. – С. 126-138; Никитин В.А. К понятию диаспоры. - М., 1997; Ashkenasi А. Identittsbewahrung, Akkulturation und die Enttauschung in der Diaspora // Identitt in der Fremde / M.Dabag und K.Platt. - Bochum., 1993; Tololyan K. Rethinking Diaspora(s): Stateless Power in the Transnational Moment // Diaspora. - 1996. - № 1. – P. 13-27; Safran W. Diasporas in Modern Societies: Myths of Homeland and Return // Diaspora. - 1991. - № 1. – P. 21-39; Cohen R. Rethinking "Babylon": Iconoclastic Conceptions of the Diasporic Experience // New Community. - Abingdon. - 1995. - Vol. 21. - № 1. – P. 45-51; Dabag M., Platt K. Diasporas und kollektive Gedachtnis. Zur Konstiuktion kollektiver Identitten in der Diaspora // Identitt in der Fremde / M.Dabag, K.Platt. - Bochum., 1993; Marienstras R. On the Notion of Diaspora // Minority Peoples in the Age of Nation-States. / Ed. by G. Chaliand. - L., Pluto Press, 1989. – P. 245-270; Skinner E. The Dialectic Between Diasporas and Homelands // Global Dimensions of the African Diaspora / Ed. by J. Harris. – Washington: Howard University Press, 1982. - P. 103-110 ; Esman J. M. Diasporas and International Relations // Modern Diasporas in International Politics. – N.Y., 1986. - P. 333—349.

11 Hettlage R. Diaspora: Umrisse zu einer soziologischen Theorie // Identitt in der Fremde / M.Dabag und K.Platt (Hg.), 1993. - S. 75-105; Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. – М., 2003; Hannerz U. Transnational Connections: Culture, People, Places. - New York: Routledge, 1996; Faist Th. The Volume and Dynamics of International Migration and Transnational Social Spaces. - Oxford: Clarendon Press, 2000; Cohen R. Diasporas and the nation-state: from victrums to challengers // International Affairs. - 1996. - 72(3). - P. 507-520; Cohen R. Global Diasporas: An Introduction. - London, 1997; Кохейн Р.О., Най  Дж.С. Транснациональные отношения и мировая политика // Социально-гуманитарные знания. - 1999. - № 5. - С. 228-247; Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества. Расы и народы. - М.: Наука, вып. 2, 1972; Арутюнов С.А. Классификационное пространство этнической типологии // Советская этнография. - 1986. - № 4. - С. 42-54; Арутюнов С.А. Этничность - объективная реальность // Этнографическое обозрение. - 1995. - № 5. – С. 32-42.

12 Faist Th. The Volume and Dynamics of International Migration and Transnational Social Spaces. – Oxford: Clarendon Press, 2000.

13 Hannerz U. Transnational Connections: Culture, People, Places. New York: Routledge, 1996; Полоскова Т.В., Скринник В.М. Русский мир: мифы и реалии. - М.: Русский Архипелаг, 2003.

14 Luhmann N. Okologische Kommunikation. Kann die moderne Gesellschaft sich auf okologische Gefahrdungen einstehen?, - Opladen, 2008., Луман Н. Невероятность коммуникации // Проблемы теоретической социологии. Вып 3. / Отв. ред. А.О. Бороноев. — СПб.: Издательство СПбГУ, 2000.