Идеология радикального национализма в современной россии

На правах рукописи

ШАРОВА Вероника Леонтьевна

Идеология радикального национализма в современной России

23.00.02 – Политические институты,

этнополитическая конфликтология, национальные и

политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата политических наук

Москва – 2008

Работа выполнена в секторе философии российской истории Института философии Российской академии наук

Научный руководитель: доктор философских наук Кара-Мурза Алексей Алексеевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, доцент Малинова Ольга Юрьевна

кандидат политических наук Мюрберг Ирина Игоревна

Ведущая организация: кафедра государственной политики факультета философии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Защита состоится: 28 октября 2008 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.002.015.05 по политическим наукам Института философии РАН по адресу: 119991, г. Москва, ул. Волхонка, д.14, стр. 5

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН

Автореферат разослан: 27 сентября 2008 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета Д.002.015.05 Ильинская С.Г.

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

В последние годы теория и практика крайнего, агрессивного национализма приобрели в России беспрецедентный размах. Количество фиксируемых случаев экстремистских действий, совершенных на почве этнической и этноконфессиональной ненависти вышло в постсоветский период жизни России на такой уровень, что говорить об отдельных маргинальных проявлениях уже не представляется возможным. Сегодня о радикальном национализме в российском обществе мы говорим уже не как об отдельных проявлениях социальной патологии, а как о явлении, хоть и маргинальном, но системном, регулярном, – в общем, обыкновенном, но не ставшим от этого менее взрывоопасным. С сожалением приходится констатировать, что мы имеем дело с новой социальной реальностью, с тенденцией, с которой невозможно не считаться. От того, насколько успешно удастся осмыслить и урегулировать проблему радикал-национализма, зависит безопасность общества и государства – без преувеличения, национальная безопасность.

В диссертации сделана попытка рассмотреть идеологию радикального национализма как вариант реализации социальной и политической мифологии на этапе смены общественной парадигмы. Россия является не только в юридическом смысле правопреемницей СССР – "государства, победившего фашизм", но и в более широком плане наследует обществу, где интернационализм был одним из базовых начал социальной мифологии. Советская идеология и основанная на ней практика государственного строительства в значительной степени политизировали этничность, тесно связав ее с административными образованиями. Примордиалистский подход к национальности при формировании границ субъектов в границах РСФСР не в последнюю очередь сработал в пользу сепаратистских тенденций первой половины 1990-х гг. А кризис идентичности, испытываемый российским обществом на протяжении 15 лет вследствие распада СССР, породил у значительной части этого общества острую ностальгию по государственному могуществу и национальной консолидации на фоне явной нехватки идей, способных задать положительную мобилизационную динамику. На смену советско-имперской идентичности пришли русская этническая и российская гражданская идентичности. Поиск наиболее приемлемой формы осложняется тем, что старые ("имперские", по сути) формы ушли в прошлое, а новые до сих пор не найдены. Между тем этнические и национальные мифологемы способны объединить общество, сообщая своим носителям своеобразный сигнал «это – мы», дистанцируясь, соответственно, от тех, кто «не мы». Однако, продолжая логический ряд, несложно предположить: как только это сравнение перерастает в оценочное противопоставление, этничность приобретает патологические формы этноцентризма и ксенофобии как агрессивной формы неприятия "не нас". Формы претворения этих установок в жизнь на примере современной российской действительности проанализированы в данной работе.

Степень научной разработанности проблемы.

Национализм в его современном понимании принято считать достаточно "молодым" явлением, но, несмотря на это, дискурс о национализме на протяжении около двух столетий неизменно находится в фокусе пристального внимания мирового научного сообщества. Проблематика национальной идентичности и нациестроительства издавна была предметом теоретических исследований не только политологов и социологов, но и философов, культурологов, других мыслителей. Вспоминая классиков теории национализма, следует назвать такие имена как лорд Актон,1 Эрнест Ренан,2 Отто Бауэр;3 с известной долей допущения можно утверждать, что идеи национализма отстаивает Фихте в своем «Замкнутом торговом государстве»; концепция «Volksgeist», «народного духа» принадлежит И. Гердеру; о «душе нации» и национальном характере размышлял Г. Лебон. Крупный вклад в развитие европейского дискурса о национализме внесли Гегель, Ницше. Список наших современников, внесших наиболее значительный вклад в исследования данной проблематики, очень обширен. Достаточно перечислить лишь нескольких: Г. Кон,4 Э. Хобсбаум,5 К. Дойч, Б. Андерсон,6 Э. Геллнер,7 Р. Брубейкер,8 И. Берлин,9 Л. Снайдер,10 Э. Балибар,11 Т. Нейрн,12 М. Хрох,13 Д. Бройи,14 Э. Д. Смит15 и другие. В России академическая традиция в сфере исследований национализма еще моложе, однако, представлена значительными именами: о судьбах национализма в начале ХХ века размышляли Н. Бердяев,16 И. Ильин,17 Ф. Степун,18 В. Розанов,19 Н. Устрялов20 и другие. Спорной, но небезынтересной для исследователя является теория этногенеза Л. Гумилева. Долгое время в отечественной научной традиции классическим считалось понимание нации в рамках концепции Ю. Бромлея. Сегодня проблематику национализма и этничности в России исследует ряд авторов – политологов, этнологов, социологов. Этнолог В. Тишков одним из первых порвал с советской примордиалистской традицией в области изучения «национальных отношений», заложив основы конструктивистского подхода к проблематике нации в российской науке, начиная со статьи «Забыть о нации». Политолог В. Малахов - автор книг и статей, посвященных проблемам миграции, этничности, мультикультурализма; в частности, учебного пособия "Национализм как политическая идеология",21 одной из самых подробных и хорошо систематизированных работ, выходивших в России последнее время. Об идентичности и перспективах России в терминах государства-империи и государства-нации, о путях нациестроительства в нашей стране размышляют политолог и философ А. Кара-Мурза,22 историк А. Миллер. Проблематикой ксенофобии, социального антагонизма последовательно занимается Центр исследования межнациональных отношений Института социологии РАН; вклад в разработки Центра вносят Л. Дробижева, В. Мукомель, Э. Паин и другие. Нельзя обойти вниманием работы историка и политолога В. Илюшенко. Исследованиям формирования и бытования этнических мифов посвящен ряд работ этнолога В. Шнирельмана. Следует упомянуть и таких авторов, как О. Малинова, З. Сикевич, В. Коротеева, А. Осипов, С. Чешко, внесших весомый вклад в разработку современного российского дискурса о национализме.

Поскольку в данной работе мы пытаемся проследить, как радикальный национализм в общественном сознании являет себя через призму социальной и политической мифологии, в сфере внимания также исследователи собственно проблематики мифа, в том числе и такой его разновидности, как миф социальный. Среди них – такие мыслители как К.-Г. Юнг,23 Э. Кассирер,24 Р. Барт,25 К. Хюбнер,26 Х. Ортега-и-Гассет,27 А. Лосев28 и другие.

В то же время стоит отметить, что осмысление проблематики именно радикального национализма во многом отдано на откуп журналистам и публицистам, в лучшем случае является предметом статистического наблюдения социологов и правозащитников; серьезные теоретические исследования идеологии радикального национализма в его отечественном изводе пока еще сравнительно немногочисленны.

Цели и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является систематизация и теоретическое осмысление проявлений радикального национализма в современной России. В этих целях в работе были поставлены следующие задачи:

1) Проанализировать определения национализма, данные различными зарубежными и отечественными исследователями. Выявить качественные отличия радикального национализма от остальных «национализмов» и сопоставить теоретический план данного явления с его практическими проявлениями в условиях современной России. Нашей первостепенной задачей является разведение «широкого» националистического дискурса и сферы, касающейся именно радикального национализма как специфического явления российской общественно-политической действительности.

2) Рассмотреть проблематику социальной и политической мифологии как таковой, сосредоточившись в итоге на особенностях формирования и бытования национального мифа в общественном сознании; проследить, какие особенности социальной мифологии и какие объективные обстоятельства способствуют «радикализации» национального мифа, в частности, в российском постсоветском обществе.

3) Проанализировать явление радикального национализма на материале отечественной истории: особый интерес вызывает феномен черносотенного движения начала ХХ века. В работе сделана попытка провести аналогии между "оригинальным" черносотенством и его эпигонами в современной России. Помимо этого направления, дается обзор ключевых моментов другого тренда ксенофобии в современном российском обществе – антимигрантского направления в идеологии и практике соответствующих общественно-политических организаций и движений.

4) Исследовать, каким образом этнонационалистические стереотипы и мифологемы сознания преломляются на уровне повседневной практики, в том числе и политической. Проанализированы различные виды этнофобий, рассмотрена проблема "языка вражды" в СМИ, и также исследован ряд примеров того, как националистическая мифология эксплуатируется политическими деятелями, как маргинальными, так и "респектабельными".

Методологические основы исследования

В данном исследовании использован метод сравнительного анализа при рассмотрении различных концепций и взглядов на проблему национализма. Использован также метод исторической аналогии при исследовании связи между националистическими движениями в России начала ХХ века и современными проявлениями идеологии этого типа. При анализе явления «язык вражды» использовался метод контент-анализа материалов прессы. В целом работа построена на базе междисциплинарного подхода к материалу.

Положения, выносимые на защиту

1) Национализм трудно поддается концептуализации; мы, скорее, можем вести речь о "национализмах", так как это явление во многом специфично для каждого государства и, шире, для каждой общности, являющейся носителем данной идеи. Многообразие современных подходов к исследованию этого явления можно с известной долей допущения свести к двум направлениям: примордиализму (он же – эссенциализм или субстанциализм) и конструктивизму (он же номинализм или инструментализм). Чтобы не путаться в «-измах», можно с известной долей упрощения пояснить, что в русле первого направления нация мыслится как нечто реально существующее, как совокупность отношений в качестве вещей.29 Второй же подход подразумевает, что нация есть не вещь, но символ, а национализм, соответственно – «политическое использование символа нации через дискурс и политическую активность, а также как эмоции, которые заставляют людей реагировать на использование этого символа», как, например, формулирует Кэтрин Вердери.30 Радикальный национализм, во многом носящий иррациональный характер, тяготеет к первому направлению, но не сводится к нему. В данной работе мы стремимся обосновать следующее утверждение: радикальный национализм не является просто некоей крайней степенью националистических настроений. Это явление, которому свойственны характерные идеологические черты и особенности проявления на практике, позволяющие приписывать ему определения «экстремистский», «ультра-» и так далее. Национализм становится радикальным, когда приобретает новую качественную характеристику, а не просто в количественном отношении «прирастает» радикализмом. Основная интенция радикального национализма состоит в непрестанных поисках ответа на вопрос не "что делать?", а "кто виноват?" и в непосредственных попытках "наказания" предполагаемого виновного в неудачах нации. Постоянное наличие в поле зрения того или иного врага/ врагов, – необходимая особенность радикального национализма, который обвиняет его/их в неудачах "своей" общности, то есть нации, мыслимой им как объективно существующее культурно гомогенное целое.

2) Ключевым ресурсом радикального национализма являются свойственные человеческому сознанию архетипы, мифологемы. Стержневым элементом ультранационалистической мифологии следует признать образ Врага. Расовая, национальная, социальная, конфессиональная принадлежность Врага, прочие его отличительные черты могут существенно варьироваться в зависимости от конкретной ситуации, особенностей восприятия носителей стереотипов. И все же существует ряд факторов, способствующих формированию данной мифологемы общественного сознания; мы выделяем их в данной работе. Мы исходим из того, что оппозиция "мы – они" является одной из самых древних; ее даже можно назвать архетипической. В "образ мы" включены автостереотипы, которые формируются на основании соотнесения с гетеростереотипами (представлениями "о других"), а также представления об объективных факторах окружающей действительности, очерчивающей сферу "мы": культуре, языке, территории проживания, историческом прошлом, государственности – существующих на групповом уровне сознания. Продолжая же логическую последовательность, сознание идентичности "мы" с необходимостью предполагает наличие некоторых "они", то есть других, "не своих", "чужих" или даже "враждебных" – таков, в общих чертах, механизм формирования ксенофобии в общественном сознании. Ксенофобия – сложное явление социопсихологии, далеко не всегда прогнозируемое, зачастую стихийное, способное интенсифицироваться и затухать, менять объекты, на которые она направлена; явление гибкое, но крайне сложно поддающееся искоренению в силу своей иррациональной природы. Радикальный национализм, в свою очередь, – это идеологизированная, схематизированная ксенофобия, оформленная в качестве политической теории и зачастую руководства к практическому действию.

3) Востребованность социальной мифологии повышается в кризисных обществах, на этапе транзита, так как в данной ситуации неизбежна не только смена институтов и схемы общественных отношений, но и ломка идентичностей. Фрустрированное общество стремится вновь осознать себя и обрести, таким образом, внутреннюю стабильность, но процесс поиска рациональных решений, как правило, является длительным и сложным. Социальная мифология, в свою очередь, предлагает готовые и простые решения; но здесь же кроется опасность повышения градуса агрессии по отношению к условному врагу. В силу же того, что ксенофобия является одним из древнейших и наиболее прочных социальных фобий, то именно она зачастую становится формой проявления кризиса идентичности и способом канализации социальной напряженности. Если в первой половине 1990-х гг. казалось, что Россия, еще в бытность свою в составе СССР, получила эффективную «прививку» антифашизма и обладает достаточным иммунитетом против национал-радикализма, последующий период по сию пору показал, что это предположение, к сожалению, оказалось ошибочным.

4) Идеология радикального национализма в России возникла не в последние годы; во многом ее предшественником является черносотенное движение начала ХХ века, многие идеи которого позаимствованы сегодняшними радикальными националистами. Краеугольным камнем черносотенной идеологии являлся вопрос национальный. По мнению ряда исследователей, само появление черносотенства явилось следствием национальных противоречий в Российской империи, и призывы к защите русского народа от инородческой опасности вызвали отклик у широких слоев населения. На протяжении многих лет казалось, что идейный и политический потенциал черносотенцев исчерпан, но сегодня мы сталкиваемся с неким возрождением черносотенных идей в российском обществе. Конечно, учитывая объективные обстоятельства, смену уже двух эпох и массу прочих изменений, отличия налицо, и они весьма существенны. Так, черносотенные организации начала ХХ века, несмотря на свою раздробленность, имели в основе своей идеологии безоговорочную поддержку монархического самодержавного правления. Сегодняшние же черносотенцы, в отличие от своих предшественников, настроены резко оппозиционно, приписывая власти недостаточность усилий по защите русского народа от «инородцев». Крайне правые начала ХХ века исходили из представления о полной тождественности русских, украинцев и белорусов; сегодня этот "геополитический" проект невоспроизводим. Черносотенцы начала ХХ века исходили из того, что преобладающее большинство населения России с уверенностью исповедует христианско-православные, монархически-самодержавные и народно-национальные убеждения. Однако ход истории показал, что такое представление было во многом иллюзорным, и нынешние последователи Черной Сотни не могут рассчитывать на массовую поддержку населения. Тем не менее, воспринимать черносотенство в его сегодняшнем воплощении лишь как некое недоразумение было бы недальновидно: идеи черносотенцев с их приверженностью жесткому порядку и авторитарной власти, с четко очерченным "образом врага" обладают серьезным деструктивным потенциалом.

5) Спектр объектов ксенофобии в сегодняшней России достаточно велик: ими являются как отдельные этнические и этноконфессиональные группы (евреи, цыгане, выходцы с Кавказа и Средней Азии, а также мусульмане в целом), но в регионах компактного проживания нерусского населения России (регионах "титульных наций") фиксируются случаи русофобии. Таким образом, мы не можем говорить о радикальном национализме в России, оперируя такими клише, как "русский фашизм" – спектр его агентов гораздо шире, нежели один этнос, пусть и самый крупный.