Особенности языковой репрезентации русского концепта счастье (с позиции носителя вьетнамской культуры)

На правах рукописи

ЛЕ Минь Нгок

ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКОВОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ РУССКОГО КОНЦЕПТА «СЧАСТЬЕ» (С ПОЗИЦИИ НОСИТЕЛЯ ВЬЕТНАМСКОЙ КУЛЬТУРЫ)

Специальность 10.02.01 – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва – 2011

Работа выполнена на кафедре русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина

Научные руководители: доктор филологических наук, профессор

академик РАО

Костомаров Виталий Григорьевич

доктор филологических наук

Чинь Тхи Ким Нгок

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Бурвикова Наталия Дмитриевна

кандидат филологических наук, доцент

Русакова Ирина Борисовна

Ведущая организация: Тульский государственный педагогический

университет им. Л.Н. Толстого

Защита состоится «18» мая 2011 г. в «10.00» ч. в зале Ученого совета на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина.

Автореферат разослан «18» апреля 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук,

доцент

И. И. Бакланова

Современное языкознание характеризуется антропо-культурологической направленностью и большим вниманием к когнитивному аспекту языка. Внимание лингвистов привлекают проблема описания взаимосвязи языка и культуры, проблема реконструкции и сопоставления национальных картин мира как отражение менталитета народов.

Среди различных смежных дисциплин, изучающих вопросы взаимодействия языка, культуры и мышления, выделяется лингвокультурная концептология. В ее рамках проводится наше исследование, посвященное описанию и сопоставлению концепта «счастье» в русском и вьетнамском языках.

Актуальность исследования определяется необходимостью дальнейшей разработки проблемы взаимосвязи языка с сознанием человека и культурой, а также неразработанностью вопроса сопоставления этических концептов в русской и вьетнамской лингвокультурах, в том числе концепта «счастье».

В основу выполненного исследования положена следующая гипотеза: концепт «счастье» представляет собой одну из основных этических категорий, обладающую как универсальными, так и национально-специфическими особенностями. Сопоставление его реализации в русском и вьетнамском языках на материале разных блоков материалов поможет выявить данные особенности.

Объектом исследования является лингвокультурный концепт «счастье».

Предметом исследования является лингвистическая реализация концепта «счастье» в русском и вьетнамском языках.

Целью исследования является воссоздание фрагментов картины мира русских и вьетнамцев, отражающих концепт «счастье».

Для достижения данной цели в ходе исследования ставились следующие задачи:

–  определить теоретическую базу исследования;

– провести обзор научной литературы по проблеме «счастье»;

– описать содержание концепта «счастье» в русском и вьетнамском языках на материале разных языковых блоков;

– выявить культурно-универсальные и национально-специфические особенности концепта «счастье» в русском и вьетнамском языках.

Научная новизна настоящей работы состоит в том, что впервые проводится сопоставление реализация концепта «счастье» в двух лингвокультурах – русской и вьетнамской. Применен комплексный подход к анализу концепта «счастье», включая диахронический анализ развития концепта и анализ ономастического материала как нового источника сведений о когнитивных компонентах исследуемого концепта.

Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшем совершенствовании положений лингвокультурной концептологии.

Практическая ценность работы состоит в том, что теоретические положения проведенного исследования и полученные результаты могут применяться при проведении подобных исследований на материале других языков. Результаты работы могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов по лексикологии русского и вьетнамского языков, в практике преподавания русского и вьетнамского языков на факультетах иностранных языков университетов, в лекционных курсах по лингвокультурологии и межкультурной коммуникации, в создании статей в лингвострановедческих словарях.

Теоретическими основами нашего исследования являются идеи, заложенные в работах по лингвокультурологии (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Ю.Е. Прохоров, Чинь Тхи Ким Нгок), когнитивной лингвистике (Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, В.З. Демьянков), лингвокультурной концептологии (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин), психолингвистике (А.А. Леонтьев, Н.В. Уфимцева, А.А. Залевская, В.В. Красных и др.).

Материалом исследования послужили словарные статьи из русских и вьетнамских толковых словарей, словарей синонимов и антонимов, этимологических словарей, словарей китаизмов вьетнамского языка; паремиологические единицы на русском и вьетнамском языках, содержащие имя концепта «счастье» (221 единица); данные русского ассоциативного словаря и результаты двух свободных ассоциативных экспериментов, проведенных с вьетнамскими респондентами (234 человека); топонимы, содержащие имя концепта в двух языках (738 единиц).

Методология нашего исследования представляет собой комплекс методов, используемых в концептуальном анализе: компонентный анализ, интерпретативный метод, количественный подсчет результатов анализа и ассоциативный эксперимент.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В содержании русского и вьетнамского концепта «счастье» имеются как безэквивалентные, так и совпадающие когнитивные компоненты. По отношению к вьетнамскому концепту специфичными для русского концепта «счастье» являются когнитивные компоненты «взаимосвязь с умом», «родина». Безэквивалентными во вьетнамском концепте «счастье» являются когнитивные компоненты «преемственность поколений», «долголетие», «удовлетворение элементарных потребностей».

2. Культурно-специфичными являются не только безэквивалентные когнитивные компоненты в структуре концепта, но также значимость того или иного компонента в его содержании. Итак, когнитивные компоненты «удача» и «судьба» имеют бльшую значимость в русском концепте «счастье». Соответственно, когнитивный элемент «неконтролируемость» в русском концепте «счастье» ярче выражен, чем компонент «предопределенность» во вьетнамском концепте. Во вьетнамском концепте «счастье», в свою очередь, больше акцентируется когнитивный элемент «нравственность» (доброта, человечность), чем в русском.

3. При межкультурном сопоставлении концептов представляет интерес их изучение не только в статике, но и в динамике. Не только анализ структуры концепта, но и прослеживание истории ее развития может дать исследователям новые сопоставительные материалы.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации Московского института русского языка им. А. С. Пушкина (март 2011 г.). По теме диссертации было опубликовано три статьи.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность и научная новизна исследования, определяются объект и предмет, цель и задачи, материал и методы, теоретическая значимость и практическая ценность работы, устанавливаются исходные теоретические позиции.

В первой главе описывается теоретическая основа диссертации. В первой части первой главы дается описание лингвокультурной концептологии как смежной дисциплины, в рамках которой проводится диссертационное исследование. Рассказывается об истории возникновения лингвокультурологии, дается сопоставление лингвокультурологии с другими научными дисциплинами, изучающими вопросы взаимосвязи языка и культуры, такими как этнолингвистика, лингвострановедение, социолингвистика, этнопсихолингвистика.

Лингвокультурология определяется нами как гуманитарная дисциплина интегративного характера, изучающая отражение в языке этнокультурных, культурно-универсальных и культурно-социологических особенностей народа.

В своем кратком обзоре И.Г. Ольшанский выделяет четыре основных направления лингвокультурологии: фразеологическое (представленное школой В.Н. Телия), лексикографическое, лингводидактическое (заложенное Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым и получившее развитие у В.В. Воробьева, В.М. Шаклеина, Чинь Тхи Ким Нгок и др.) и логико-лингвистическое (концептологическое). Четвертое направление было заложено работами таких ученых, как Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова (проект «Логический анализ языка»), и позже было развито учеными волгоградской и воронежской лингвоконцептологических школ (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, З.Д. Попова и И.А. Стернин, С.Г. Воркачев и др.). Данное направление получило название «лингвокультурная концептология» и определяется как смежная дисциплина, исследующая триаду «язык – сознание – культура» и использующая в своих исследованиях достижения когнитивной лингвистики.

Во второй части первой главы предлагается определение и описание единицы исследования лингвокультурной концептологии – концепта. Термин «концепт», берущий начало в средневековой философии и математике, стал широко употребительным в российской лингвистике в последние десять –двадцать лет. В 90-е гг. прошлого века и начале 2000-х гг. в научной литературе было много материалов, посвященных определению нового термина. Существует много определений концепта, но они пересекаются в двух моментах: принадлежности концепта к ментальной сфере и наличии в нем культурной специфичности. Для лингвистов представляют интерес вербализируемые концепты, или лингвокультурные концепты. Исследователи выделяют в концепте три аспекта анализа – понятийный, образный и ценностный (В.И. Карасик). Из этого следует, что концепт шире, чем понятие. Анализ содержания концепта проводится на различных блоках языкового материала, репрезентирующего его. В ходе анализа концепта исследователь выделяет его когнитивные признаки, а потом классифицирует и упорядочивает их, чтобы построить модель концепта (З.Д Попова, И.А. Стернин). Методы исследования концепта включают в себя методы семантического анализа, экспериментальные методы психолингвистики и метод когнитивной интепретации.

Во второй главе дается описание концепта «счастье» – объекта исследования. Предлагается обзор научной литературы по проблеме счастья. Концепт «счастье», безусловно, является культурно-значимым, о чем говорит большое количество посвященных ему исследований в области философии, психологии, социологии, и в последнее время, – в лингвокультурологии.

В философии выделяется три основных концепции счастья – гедоническая, стоическая и эвдемоническая, элементы которых обнаруживаются во многих последующих этических и религиозных учениях мира (В.О. Татаркевич, С.Г. Воркачев).

В психологии проблема человеческого счастья получила особое рассмотрение в гуманистической психологии и позитивной психологии. В результате изучения состояния счастья, или состояния психологического благополучия, психологи приходят к заключению о том, что счастье имеет теснейшую связь с духовно-нравственными качествами его обладателей (Christopher Peterson, Martin E.P. Seligman). Это еще раз подтверждает этический аспект счастья, о котором говорили философы и богословы.

В социологии понятие счастья интерпретируется как социальное, экономическое и политическое благополучие, а также как состояние внутреннего благополучия членов общества.

В русскоязычной лингвистической литературе можно найти монографии, диссертации и научные статьи, посвященные русскому концепту «счастье» (В. И. Аннушкин, С.Г. Воркачев, О.М. Михайленко, И.Б. Русаковa, Н.А. Сегал, В.В. Колесников, Г.И. Урбанович, А.Д. Шмелев и др.). В плане вьетнамского языка концепт «счастье» был упомянут в некоторых психолингвистических исследованиях, базирующихся на ассоциативном эксперименте (Нго Тиен Занг, Нгуен Тхи Хыонг). Однако к настоящему моменту еще не было проведено исследований, посвященных комплексному анализу данного концепта во вьетнамской лингвокультуре, а также сопоставлению вьетнамского и русского вариантов концепта «счастье».

В третьей главе диссертации проводится сопоставление понятийной составляющей концепта «счастье» в русском и вьетнамском языках. Стоит отметить, что в русском языке именем концепта «счастье» выступает лексема «счастье», а во вьетнамском языке существует два имени, или два «ключевых слова» для обозначения концепта «счастье» – «phc» и «hnh phc».

В первой части третьей главы анализируется реализация концепта «счастье» в историческом слое картины мира русского и вьетнамского народов, отраженная в этимологии, паремиях и топонимах. Анализ этимологии русской лексемы «счастье» и вьетнамских лексем «hnh phc» и «phc» показывает, что лексема «счастье» состоит из двух элементов, означающих «хорошую часть/ долю». Отсюда возникло значение «судьба», «участь», «доля» у данной лексемы. Лексема «hnh phc» является китаизмом, состоящим из двух хан-вьет элементов: «hnh» (удача) и «phc» (большое благо, везение).

Сопоставительный анализ реализации концепта «счастье» в паремиях проводится на материале 181 пословицы, содержащей лексемы с корнем «счаст». Материалом для анализа на вьетнамском языке послужили пословицы и поговорки с лексемой «phc». Количество найденных пословиц и поговорок, содержащих данную лексему, составляет 40 единиц. Источниками паремиологического материала послужил словарь В.И. Даля «Пословицы и поговорки русского народа» и вьетнамские словари и сборники пословиц и поговорок. Сравнение русских и вьетнамскаих пословиц и поговорок, содержащих лексемы с корнем «счаст» и «phc», дает следующие результаты:

– среди русских пословиц и поговорок больше преобладает пассивное отношение к счастью. Счастье приходит к человеку по воле судьбы, по решению Бога: «Не в воле счастье, а в доле». Счастье – внешняя сила, бесполезно его искать и невозможно удержать: «Счастье в оглобли не впряжешь»; «Счастье вольная пташка: где захотела, там и села». Существует также противоположное мнение: «Каждый кузнец своего счастья». Однако второе мнение является менее распространенным. Данная особенность русского концепта «счастье» была отмечена другими исследователями (Урбанович Г.И., 2005; Михайленко О.М., 2006].

– что касается вьетнамских пословиц и поговорок, в них очень часто находится идея о том, что путь к счастью лежит через доброту, добродетельность, нравственность человека. Распространное понимание «phc» как сущности, которую можно накапливать и передавать следующим поколениям, тем самым оказывая влияние на собственную судьбу или судьбу семьи и рода, приводит к преобладанию активного отношения вьетнамцев к данному концепту. Представители вьетнамской культуры верят в том, что они могут своими действиями повлиять на свое счастье, свою судьбу;

– в русском языке существует группа паремий, посвященных взаимосвязи счастья и ума. Подобных паремий во вьетнамском языке нет, что говорит о неактуальности ассоциации «счастье» – «ум» во вьетнамском народном сознании. Во вьетнамских пословицах и поговорках чаще всего наблюдается ассоциация «счастье» – «доброта, добродетельность»;

Описание реализации концепта «счастье» в народной «наивной» картине мира проводится также на материале русских и вьетнамских ономастических единиц, содержащих его имя. Выбор топонимов объясняется тем, что они представляют собой старый пласт лексики и содержат в себе много культурно-исторических сведений о стране и мировоззрении народа.

Материалом для анализа послужили названия административных единиц и религиозных объектов (435 единиц, содержащих лексему «phc» и его южный вариант «phc» на вьетнамском языке и 303 единицы, содержащих корни «счаст» или «благ/блаж»). Источником материалов на вьетнамском языке послужили данные Вьетнамского энциклопедического словаря, открытой энциклопедии Википедии, Словаря названий религиозных объектов и народных праздников Вьетнама; сайтов, посвященных буддизму во Вьетнаме. Материалы на русском языке были взяты из базы кодов ОКАТО на сайте http://gosspravka.ru , где представлены все названия административно-территориальных единиц Российской Федерерации, и названия с сайта проекта «Храмы России» – http://temples.ru .

Все варианты русских топонимов, содержащих корни «счаст» или «благ/блаж», являются производными от следующих лексем: «благо», «благой», «благать», «благовест», «Благовещение», «благодарность», «благодать», «благонравный», «благополучие», «благородный», «благословить», «благотворный», «благуша», «блаженный», «счастливый». По нашему мнению, к топонимам, репрезентирующим концепт «счастье», можно относить не все перечисленные лексемы с корнем «благ/блаж», а только производные от следующих лексем: «благо», «благодать», «благополучие», «благословить», «блаженный» и «счастливый». Таким образом, из первоначальных 303 русских топонимов вы выявили лишь 83, представляющих концепт «счастье». Среди них самыми частотными являются топонимы, производные от лексемы «благодать» (54 единиц).

Можно предположить, что, выбирая лексему «благодать» как основу для топонима, жителям новых земель было важно подчеркнуть, что счастье, которое они хотели бы получить при проживании в данной местности, будет нисполано Богом. В таком религиозном видении счастья отражается важное значение Православия в русском народном сознании. Выбор именно лексемы «благодать», а не «блаженство», которая тоже относится к религиозному дискурсу, в качестве производящего для топонимов может объясняться тем, что в семантике лексемы «благодать» присутствует значение «обилие материальных благ». Это говорит о том, что счастье в народном сознании – это не только духовное благополучие (блаженство, радость), но также достаток и материальное благополучие.

Анализ семантики топонимов с участием лексемы «phc/phc» показывает, что данные топонимы можно сгруппировать в разные семантические группы, каждая из которых выражает одну из особенностей, или когнитивных признаков концепта «счастье» во вьетнамском языке. Итак, можно говорить о следующих когнитивных признаках концепта «phc»: