Ономастическое пространство англоязычных произведений фэнтези и способы его передачи на русский язык

В данной работе мы придерживаемся четвертой концепции, согласно которой значение онима имеет понятийный характер и состоит из пяти компонентов: 1) бытийный компонент, общий для имен собственных и имен нарицательных, который выражает существование и предметность обозначаемого; 2) классифицирующий компонент, выражающий соотнесенность имени, как собственного, так и нарицательного, с родовым понятием; 3) индивидуализирующий компонент, который отмечает специальную предназначенность онима для выделения индивидуального предмета в данном классе и указывает, что установление связи слова с признаками конкретных референтов происходит в речи, в конкретной коммуникативной ситуации; 4) дескриптивный или характеризующий компонент, содержащий минимум наиболее важных фоновых знаний о конкретном субъекте или объекте на уровне языка; 5) прагматический компонент значения онима актуализируется в речи и включает широкую гамму эмоциональных, оценочных, социальных, экспрессивных и других коннотаций онима [Ермолович, 2005, с.67–79].

Онимы, используемые в художественных произведениях, называются литературными онимами или поэтонимами. Исследованием всех особенностей употребления литературных онимов в пространстве художественных текстов занимается литературная ономатология, изучающая отражение элементов реальной и вымышленной ономастики на основе их индивидуального преломления и применения в творчестве каждого писателя и отдельного текста [Фонякова, 1990, с. 7].

Современная литературная ономатология основывается на пяти принципах, впервые выделенных Ю.А. Карпенко: 1) Литературная ономастика вторична, она всегда опирается на общенародную ономастику с непременным учетом действующих в языке ономастических норм. В литературе фэнтези этот принцип часто нарушается: автор может использовать метод отталкивания, когда конструируются не следующие существующим ономастическим моделям онимы; 2) Реальная ономастика, складывающаяся веками, строго детерминирована исторически, а литературные онимы выбираются либо создаются писателем на основе свободного творческого поиска, то есть субъективны. Вместе с тем необходимость учитывать жанр и стиль художественного текста, а также возникающие связи литературного имени с художественным замыслом, существенно ограничивают субъективность литературной ономастики; 3) Литературная ономастика – факт художественной речи, тогда как реальная ономастика принадлежит словарному составу языка; 4) Оним в языке служит, прежде всего, для называния, выполняя номинативную, дифференцирующую функцию. В литературной ономастике номинативная функция вытесняется эстетической, стилистической функцией; 5) Ономастическое пространство художественного произведения, в отличие от ономастического пространства языка, включает все упомянутые в тексте онимы.

Значительных теоретических обобщений в области переводоведческой ономастики за рубежом нет, что обусловлено общностью графики в странах обеих Америк и Европы. Имеющиеся работы содержат анализ отдельных примеров перевода онимов в художественных произведениях (E. Cmara Aguilera, A. Standowicz) или представляют собой наблюдения за устоявшимися в принимающем языке переводами онимов (V. Albin, G. Castaeda-Hernndez, H. Srkk, A. Vermes). В отечественной лингвистике можно говорить о формировании отдельного направления переводоведения — переводоведческой ономастики, зарождение которой связано с решением таких вопросов, как принципы графического переноса семантически немотивированных слов с одного языка на другой (Р.С. Гиляревский, Д.И. Ермолович, А.А. Реформатский, Б.А. Старостин, А.В. Суперанская Б.В. Томашевский), выяснение статуса и специфики перевода безэквивалентной лексики (А.О. Иванов, В.Н. Комиссаров), передача национально-исторических реалий и сохранение культурного колорита художественного произведения (В.С. Виноградов, С. Влахов, А.С. Гринштейн, С. Флорин).

Анализ публикаций показывает, что в настоящее время общепринятых правил передачи онимов при переводе художественных произведений на другой язык нет. Распространение получила позиция, согласно которой проблема передачи на другой язык онимов вообще отсутствует, их следует транскрибировать или транслитерировать. Вопрос о переводимости онима возникает лишь в том случае, когда переводчик сталкивается со смысловыми (говорящими) онимами. Некоторые классы онимов, такие, как единичные антропонимы и многие топонимы, уже имеют в языке перевода постоянные соответствия, закрепленные языковым узусом, хотя с точки зрения современных норм перевода, такие соответствия часто являются неточными. Вопросы передачи «не говорящих», немотивированных, искусственно созданных авторских онимов, не зафиксированных в исходном языке, теоретики и практики перевода обходят вниманием.

На этом фоне ярко выделяются исследования Д.И. Ермоловича, основателя нового направления в теории перевода — переводоведческой ономастики, которая ставит своей главной целью решение проблемы формирования межъязыковых онимных соответствий и опирается на три положения: 1. Постулат главенства формы (главенства транскрипции онима перед переводом) – это наиболее общее, априорное правило межъязыкового переноса онима. Однако он неконкретен и может оказаться несостоятельным применительно к определенным речевым контекстам и определенным видам онимов [Ермолович. 2005, с. 84–86]. 2. Выбор нужного метода формирования онимного соответствия затрудняется действием четырех межъязыковых антиномий и десяти антиномий, специфичных для переводоведческой ономастики. 3. Антиномии разрешаются в каждом акте перевода за счет следования переводчиком определенному принципу соответствия между оригинальным и переводным онимом. Этот принцип обусловливает выбор метода формирования онимного соответствия [Ермолович, 2005, с. 115–116].

Принципы соответствия переводоведческой ономастики Д.И. Ермоловича делятся на три группы в зависимости от ориентации конкретного принципа на определенный аспект онима: а) формально-ориентированные принципы – на передачу формы онима; б) системно-ориентированные принципы – на сохранение парадигматических и синтагматических связей онима в ономастической системе произведения; в) содержательно-ориентированные принципы – на передачу семантики онима. Выбор конкретного принципа зависит от коммуникативной задачи, которая стоит перед участниками межъязыкового взаимодействия, от типа речевого материала, от жанра текста и является результатом построения субъективной иерархии приоритетов среди разнообразных компонентов текста, подлежащих передаче [Ермолович, 2005, с. 117–164].

В переводоведческой ономастике Д.И. Ермоловича описана наиболее общая стратегия формирования онимных соответствий, представляющая собой 13 этапов: 1. Убедиться, что рассматриваемая лексическая единица действительно является онимом. 2. Определить денотат онима. 3. Определить национально-языковую принадлежность онима. 4. Установить, является ли оним единичным или множественным. 5. Проверить, не имеет ли оним традиционных соответствий. 6–7. При отсутствии традиционных соответствий и выводе о приоритетной роли формы онима выбрать метод передачи формального подобия: прямой перенос, транскрипцию или транслитерацию. 8. Проверить полученное соответствие на благозвучность. 9. Проверить полученное соответствие по критерию вхождения в синтагматические и парадигматические отношения в принимающем языке. 10. Проверить необходимость сохранения тождества имени. 11. Проверить необходимость сохранения в тексте элементов значения онима. 12. Проверить наличие у онима внутренней формы и ее актуальность в контексте и речевой ситуации. 13. Провести анализ текста с полученным соответствием на предмет его эквивалентности оригиналу [Ермолович, 2005, с. 175–182].

Появление жанра фэнтези в начале XX века связано с творчеством английских писателей Р.И. Говарда, Дж. Макдональда, У. Морриса и К.Э. Смита. Наиболее ярким представителем жанра фэнтези считают британского писателя Дж. Толкина, книги которого дали мощнейший импульс развитию фэнтези и послужили основой канона фэнтези. В настоящее время выделяются три жанрообразующих элемента фэнтези: 1) эсхатологический: в основе произведения лежит модель конца света авторского вторичного мира; 2) эпичный: величаво-спокойное изложение важных и значительных событий; 3) этнографический: тщательная проработка антуража вторичного мира (Т. Брукс, Р. Джордан, У. Ле Гуин, Дж. Мартин, П. Ротфусс, Д. Эддингс).

200

Фэнтези обладает рядом устойчивых признаков, которые в совокупности вычленяют литературу фэнтези из всей совокупности нереалистической литературы и составляют жанровый канон фэнтези: а) фэнтези от научной фантастики отличают антиверистичность, научная непроверяемость; б) в отличие от мистической литературы, для фэнтези обязательным является вымышленный мир и антитехногенность описываемых обществ; в) в фэнтези, в отличие от литературы ужасов, существование сверхъестественного принимается как данность и не требует объяснений; г) от сказки фэнтези отличается гибкостью сюжетной схемы и подчеркнутым психологизмом повествования; д) отличие фэнтези от мифа заключается в сознательной художественной реконструкции мифа при эстетическом переосмыслении принципов мифологического мышления; е) в отличие от эпоса, для фэнтези национальное прошлое является только материалом, источником вдохновения, которым пользуется автор, создавая собственные предания. Главной жанрообразующей особенностью фэнтези, по нашему мнению, является автономный вторичный мир со своей географией, историей, культурой и языком, следовательно, со своим собственным ономастиконом.

В жанре фэнтези выделяют несколько направлений: children’s fantasy, heroic fantasy, science fantasy, fantasy of histories, Arthurian fantasy, epic fantasy. Последняя наиболее полно соответствует жанровому канону. Действие в произведениях epic fantasy происходит в придуманном другом мире – «вторичном мире», основным отличием которого является его несвязанность с нашей реальностью, собственная логика и реальность, оторванная от нашего повседневного быта. Авторы подробно описывают свой мир, рисуют его карты, составляют словари, выдумывают его историю, зоологию, мифологию, язык и алфавит. В основу сюжетного конфликта положено противостояние четко полярных сил добра и зла, которое ведет к концу света.

Во второй главе диссертации «Ономастикон произведений жанра фэнтези» анализируется структура ономастического пространства художественных произведений в трех аспектах: денотативная принадлежность, языковой материал, вхождение в культурно-характеризующую модель именования.

Онимы романов жанра фэнтези, выполняя иллюзионирующую и креативную функции, создают такой ономастический фон, который формирует у читателя впечатление достоверности, реальности художественного пространства и времени изображаемого фиктивного мира, позволяя поверить в подлинность событий и персонажей.

Наиболее многочисленными онимами являются антропонимы (58% от объема выборки), служащие для называния и характеристики основных и второстепенных персонажей. Топонимы (22%) формируют пространство, существующее не фактически, а в нашем сознании. Онимы других видов (16%) создают объемную панораму авторских вторичных миров, их истории, культуры, искусства: библионимы, зоонимы, идеонимы, теонимы, этнонимы, эргонимы, геортонимы, хрематонимы, хрононимы, наутонимы, фитонимы, мифонимы, астронимы и др., всего 23 вида онимов.

Количество антропонимов в произведениях неодинаково, что связано с различным подходом авторов к моделированию вторичного мира. Дж. Мартин создает широкомасштабное повествование, описывающее гибель средневекового феодального общества под давлением внутренних противоречий, обращая особое внимание на социальные взаимоотношения внутри дворянских домов, и поэтому вводит в повествование большое количество имен и фамилий (49% от общего количества антропонимов). Герои романа Р. Джордана путешествуют по огромному континенту, встречая на своем пути самых разных людей. Автор наделяет каждый персонаж уникальным именем, помогающим читателю ориентироваться в сюжете (24%). Поскольку действие романа П. Ротфусса территориально ограничено Университетом и городом Taрбеан, то количество антропонимов у него меньше, чем у предыдущих двух писателей (17%). Р. Хобб стремится создать особое, психологически правдивое, повествование, обращая внимание читателя не на пространственный мир, а на замкнутый круг основных персонажей, тем самым сознательно ограничивая число антропонимов (10%).

Дж. Мартин и Р. Джордан сохраняют наиболее распространенную в англоязычной культуре модель именования персонажей ‘личное имя + фамилия’: Tyrion Lannister, Nynaeve al’Meara. В романе Р. Хобб, в котором преобладают личные имена, встречается всего одна королевская династическая фамилия Farseer. Использование фамилий во вторичном мире романа П. Ротфусса не характерно. Наряду с именами, автор приводит фамилии лишь отдельных представителей дворянства, а также некоторых легендарных героев и исторических фигур: Feyda Calanthis, Timothy Generoy.

Различие авторских подходов к описанию персонажей отражается на использовании прозвищ. В романе Р. Джордана все прозвища принадлежат мифологическим фигурам и историческим личностям, причем преобладают мелиоративы: Yurian Stonebow, Lew Terin Telamon, the Lord of the Dawn. П. Ротфусс наделяет характеризующими прозвищами основных персонажей: Kvothe the Bloodless, Chronicler. В произведении Р. Хобб всего семь прозвищ, принадлежащих главному герою и его подруге детства Молли: the Changer, Nosegay. В книге Дж. Мартина характеризующими прозвищами и мелиоративами обладают мифологические фигуры и исторические личности: Aegon the Conqueror, Ser Arthur Dayne the Sword of the Morning, а пейоративами наделяются основные персонажи: Petyr Baelish the Littlefinger, Tyrion Lannister the Imp.

Использование гипокористических имен характерно для диалогической неформальной речи. При сопоставлении гипокористик и полных форм заметно, что авторы часто используют распространенные английские гипокористики как сокращенные варианты изобретенных ими самими имён: Sam от Samwell, а не от Samuel, Ben от Benjen, а не от Benjamin, Mat от Matrim, а не от Matthew, Ned от Eddard, а не от Edward. Тем самым подчеркивается несхожесть и обособленность антропонимики фэнтези от английских антропонимических систем. Одновременно читателю даётся своеобразный «якорь» в виде знакомого имени, за который можно «зацепиться» при ознакомлении с чужой культурой вторичного мира.

Нагрузка на различные группы топонимов у авторов также неодинакова, что объясняется как различной географией миров, так и социокультурными особенностями описываемых в романах стран. Пространство Р. Джордана преимущественно городское: огромный континент с городами-государствами и большими незаселенными территориями. В романе П. Ротфусса большее развитие получает топонимика города Тарбеан и Университета. Р. Хобб достаточно скупа на описание географии, уделяя основное внимание психологии персонажей. Лишь у Дж. Мартина, с особой тщательностью подходящего к деталям своего повествования, можно отметить баланс топонимов разных видов. Топонимы картотеки репрезентированы следующими группами: ойконимы (25% от общего количества топонимов), урбанонимы (23%), хоронимы (18%), гидронимы (9%), оронимы (8%), фрурионимы (6%), инсулонимы (3%), спелеонимы (3%), дримонимы (2%), дромонимы (1%), стеддинги (0,3%), анойконимы (0,3%), литонимы (0,3%), топонимы неясного вида (1%).

В топонимиконе различных авторов выделяются ключевые, значимые топонимы, организующие географическое пространство, и топонимы, лишь упоминаемые писателями. Ключевые топонимы подразделяются нами на две группы: а) макротопонимы или названия мира, страны, государства, в котором происходит действие романа. Они являются «говорящими», так или иначе характеризующими вторичный мир: the Seven Kingdoms, the Commonwealth; б) топонимы, локализующие родину главных героев: город Buckeep Town в романе Р. Хобб, деревня Emond’s Field в произведении Р. Джордана. Авторы с особой тщательностью конструируют пространство, являющееся для протагонистов точкой отсчета, образцом при усвоении полученного во время путешествия жизненного опыта.

Для тех онимических групп, для которых отсутствует терминологическое обозначение в словаре Н.В. Подольской (Подольская, 1988), а также для групп онимов, специфичных для исследуемых романов и не встречающихся в реалистических произведениях, мы вводим собственные термины: таламонимы – названия отдельных помещений (от греч. thalamos ‘помещение, комната’), пилайонимы – названия ворот (от греч. pylai ‘городские ворота’), кипонимы – названия садов (от греч. kepos ‘сад’), фрурионимы – названия замков (от греч. phrourion ‘крепость, замок’), ликонимы – клички волков (от греч. lykos ‘волк’), полемонимы – названия военных кампаний (от греч. polemos ‘война’), драконимы – имена драконов (от греч. drakon ‘дракон’), анантропонимы – имена представителей других разумных видов (от греч. an ‘не’ и anthropos ‘человек’), псевдобионимы – имена магических полуживых и полуразумных объектов (от греч. pseudes ‘ложный’ и бионим).

Специфичными для произведений epic fantasy являются следующие группы онимов: стеддинги (термин, придуманный Р. Джорданом) – название территории, где не действует магия (stedding Shangtai), анантропонимы (огир Loial, эльф Bast), псевдобионимы (Machin Shin, Mashadar).

Статус онимной лексики в рассматриваемых произведениях получают также лексические единицы, которые в английском языке обычно относятся к апеллятивам или номенам: названия болезней (Edamete tass), сортовые названия (сорт яблок Red Jennies), названия дней недели и месяцев (Cendling, Mourning), названия языков (Siaru, Yllish), названия символов (руны Pesin, Reh).

Главная жанровая особенность произведений epic fantasy – полная обособленность вторичного мира от нашей реальности – выводит на первый план необходимость построения особых искусственных языковых форм, отличных от форм английского языка. Основная функция искусственных языков, используемых в анализируемых произведениях epic fantasy, – культурно-характерологическая. Она состоит в том, чтобы погрузить читателя в особую языковую среду, которая отражает вымышленную культуру вторичного мира. Именно в ономастиконе представлен основной корпус псевдоязыкового материала: а) в романе Р. Джордана на Древнем Языке: Muad’drin tia dar allende caba’drin rhadiem Footmen prepare to pass cavalry forward; б) в книге П. Ротфусса на языке Siaru: Soheketh ka Siaru krema’teth tu? How well do you speak Siaru?, на языке Cealdish: поговорка Chan vaen edan kote Expect disaster every seven years. Полного вовлечения искусственных языков в формирование моделей именования изображаемых народов в изучаемых романах не происходит. Однако придумывание отдельных слов, фраз, неповторимого фонетического облика вымышленных языков в жанре epic fantasy можно считать устоявшимся приемом создания языковой картины вторичных миров.

Для создания онимов писатели фэнтези используют различные способы, из которых наиболее частотными являются придумывание оригинального онима, то есть онима, не имеющего внутренней формы на английском языке и не следующего онимным моделям англоязычной традиции (39% от объема картотеки) и конструирование онима из апеллятивов английского языка (37%).