Перспективы развития государственных энергетических корпораций в россии и за рубежом

В первой главе «Теоретические основы деятельности госкорпораций», в результате проведенного обобщительного анализа определений «корпорация», автор выявил, что современная корпорация, вне зависимости от ее типа, представляет собой организационное образование, целостность которого обеспечивается отношениями собственности, состоящее из материнской организации, сети дочерних и зависимых организаций, а также значительного числа хозяйствующих субъектов, имеющих различный юридический статус и различную степень хозяйственно-оперативной самостоятельности.

Все многообразие современных корпораций автор предлагает свести структурно к двум основным видам:

• Специализированные, обычно созданные на базе технологически близких организаций.

• Многоотраслевые, формирующиеся в результате диверсификации в связанные или несвязанные отрасли. Первыми в России корпорациями «построенными» по этой технологии были так называемые вертикально-интегрированные нефтяные компании ОАО «ТНК BP», ОАО «ЛУКойл», ОАО «ЮКОС» и т.д. Причем на первом этапе они представляли собой по существу государственные холдинги, т.е. организации, уставный капитал которых полностью состоял из пакетов акций дочерних организаций, принадлежащих государству. На последующих этапах в результате аукционной продажи акций принадлежащих государству и соответствующего изменения структуры уставного капитала в корпорации появились новые собственники - юридические и физические лица. К сожалению, кризис 1998 г. и современный международный финансовый кризис не подтвердили, что существующие собственники подобных предприятий, а также ФПГ, эффективны.

Как результат, наблюдается постепенный переход от крайне либерализованой рыночной экономики к рыночной системе с более жестким государственным регулированием и присутствием. Все это вылилось не только в усилении контролирующей роли государства, но и в разворот в сторону создания инновационно-ориентированных корпораций с государственным участием.

Поэтому, по мнению автора, на определенном этапе формирования эффективного собственника, особенно во время кризиса, необходима концентрация ресурсов государства и бизнеса в ключевых направлениях развития, что может обеспечить как конкурентоспособность экономики на инновационной основе, так и социальную стабильность. Подобный поворот никак не противоречит тенденциям глобализации и развития открытых экономик.

Создание новых институтов – госкорпораций – связано с корректировкой законодательства и соответствующего экономического механизма с учетом концепции и стратегии развития. Концентрация значительных денежных средств и активов требует прозрачного учета и контроля, постоянного мониторинга, выработки критериев и определения индикаторов по каждой госкорпорации.

Государственные корпорации могут являться не только вероятным эффективным собственником, но и ключом, который позволяет решить целый ряд насущных проблем:

Во-первых, появилась возможность централизованно, не распыляя среди мелких фирм, использовать значительные средства на нужды российской экономики.

Во-вторых, в условиях отсутствия эффективных рыночных собственников, государство посредством таких организаций вовлекается в экономическую деятельность, поскольку каждая государственная корпорация вправе заниматься предпринимательской деятельностью. Это означает, что государственные корпорации вероятно позволят решить целый ряд социальных и экономических государственных задач и достичь прогресса.

По мнению автора, это вовсе не должно значить, что основная цель государства – это искоренение свободного рынка. Расширению представлений об экономической роли государства вообще и госкорпораций в частности способствует развитие типологии потребностей общества, включая выделение не сводимых к индивидуальным потребностей. Создание госкорпорации «Олимпстрой» можно интерпретировать как средство удовлетворения общественной потребности в хорошей подготовке Олимпийских игр в г.Сочи.

Проанализировав историю создания этих структур в России, автор выделяет два типа компаний: созданные по инициативе государства («Фонд содействия реформированию ЖКХ», «Агентство по страхованию вкладов», «Банк развития») и созданные по инициативе самих принадлежащих государству компаний («Роснанотех, «ОАК», «ОСК», «Ростехнологии»). Выявлено также и уникальное исключение для России - ГК «Росатом», которая была создана в результате упразднения Федерального агентства по атомной энергии.

Формально, госкорпорации функционируют на основе специфической формы негосударственной собственности - собственности некоммерческих организаций (НКО). При этом функционирование каждой госкорпорации регулируется отдельным федеральным законом. В отличие от других форм НКО, госкорпорациям предоставлена значительно большая экономическая свобода по распоряжению имуществом, коммерческой деятельность и использованием прибыли.

Обобщая основы создания и регулирования деятельности российских государственных корпораций, можно выделить их следующие характерные особенности:

1. Государственная корпорация учреждается законодательным актом Государственной думы, а не решением исполнительной власти. Каждая госкорпорация имеет свою официально заявленную цель, которая прописана в каждом конкретном законе. В обобщенном виде все цели можно свести к трем: диверсификация экономики, повышение конкурентоспособности российской продукции на зарубежных рынках, решение социально-экономических проблем.

2. Государственная корпорация либо изначально наделяется отдельными государственными полномочиями, которые регламентируют ее деятельность на всех этапах функционирования этой корпорации, либо получает полномочия, необходимые для решения конкретной государственной задачи.

3. Государственная корпорация в российском законодательстве отождествляется с вполне конкретной организационно-правовой формой и в других организационно-правовых формах существовать не может. Одновременно существуют определенные риски, связанные с тем, что госкорпорации являются государственными только по названию, а по существу – частными, что может способствовать продвижению собственных корпоративных интересов под видом государственных. Государство имеет право назначать руководителя и создавать наблюдательный совет, но собственность, которую оно передает в эту структуру, ему больше не принадлежит. Отсюда следует гипотеза о дальнейшем усилении влияния государства на деятельность госкорпораций для обеспечения большего контроля.

4. Органы управления государственных корпораций в зависимости от сферы деятельности компании, как правило, включают в себя наблюдательный совет или совет директоров, а также правление (коллегиальный исполнительный орган) и единоличный исполнительный орган (генеральный директор или президент). Члены наблюдательного совета назначаются президентом и правительством (госкорпорация «Росатом») или правительством (корпорация нанотехнологий), генеральный директор назначается на должность Президентом или Правительством Российской Федерации.

Представляется, что при подготовке законодательных актов не был в должной мере учтен опыт создания Государственной инвестиционной корпорации (Госинкор), перед которой ставились цели, во многом совпадающие с целями создания новых государственных корпораций. Для достижения этих целей в Государственную инвестиционную корпорацию были переданы значительные государственные активы. А незадолго до ее ликвидации часть ликвидных активов была отчуждена. Например, не возвращены в федеральную собственность и не внесены в реестр федерального имущества, принадлежавшие государству пакеты акций ОАО «Таганрогский авиационный научно-технический комплекс им. Г.М.Бериева», ОАО «Туполев» и ЗАО «Авиастар» на общую сумму около 2 млрд. рублей.

Во второй главе «Особенности функционирования энергетических госкорпораций в России и за рубежом» автор анализирует особенности функционирования ГК за рубежом и отличие иностранных ГК от отечественных. В настоящее время глубокая международная интеграция рынков как в Европе, так и в Северной Америке, с одной стороны, и экономические реформы, направленные на дерегулирование, либерализацию и приватизацию, с другой, позволяют говорить о двух совместных мировых тенденциях. Во-первых, формируется новый слой проектов для особо крупных госкорпораций, включающих в себя, например, проект создания трансъевропейских сетей для энергетики, телекоммуникаций и транспорта. Во-вторых, по логике общего рынка приоритет национальных или местных локальных интересов в сфере собственности и управления теряет экономический смысл из-за гомогенизации в условиях глобализации.

Например, обеспечение газом имело и продолжает иметь критически важное экономическое, социальное и геополитическое значение для стран Европы и Азии. Решение российского правительства установить контроль над такой гигантской корпорацией, как Газпром, и агрессивная компания по выходу его на зарубежные рынки сетевой инфраструктуры встретили встречную реакцию международного сообщества. Европейские инвестиции в отрасли общественных услуг (водо-, энергоснабжение и телекоммуникации) вызвали социальный протест против передачи в иностранные руки собственности и управления в этих сферах во многих странах Латинской Америки. В Европе средства массовой информации до сих пор дискутируют по поводу намерений германской энергетической корпорации E.ON приобрести испанскую компанию Endesa с целью создания крупнейшей европейской транснациональной корпорации, и главный спор разворачивается вокруг того, соответствует ли это национальным (испанским) и местным (каталонским) общественным интересам.

В энергетическом секторе европейских стран эффект дерегулирования и либерализации рынков, стимулировавших приватизацию и прямые иностранные инвестиции, даже спустя годы оказался достаточно ограниченным. Кроме того, многие государственные компании, несмотря на приватизацию, сохранили тесные связи с властными структурами или частично контролируются ими. Эти энергетические корпорации, находящиеся под политическим влиянием своих стран, также осуществляют программы интенсивной внешней экспансии. Во Франции, к примеру, величина доли государства не имеет значения – оно даже при минимальном участии сохраняет над компанией полный контроль. Многие страны проводили целенаправленную политику создания «национальных чемпионов» (зачастую госкорпораций) для защиты внутреннего рынка и одновременной экспансии на зарубежные рынки. В 1990-е годы на энергетическом рынке Европы возникли новые транснациональные корпорации – такие как EDF во Франции, RWE и E.ON в Германии, ENEL в Италии, Vattenfall в Швеции, Endesa и Iberdrola в Испании.

В результате либерализации рынка и корпоративной транснационализации многие государственные энергетические компании этого сектора переместили свои операции за рубеж. Так, EDF стала главным поставщиком электроэнергии в Лондоне, а Vattenfall – третьим по величине поставщиком в Германии. В связи с этим начиная с 1980-х годов разгорелась общественная дискуссия (она идет до сих пор), какой же форме собственности отдать приоритет: частной или государственной, с точки зрения финансовой и экономической эффективности.

Отношение к государственной корпорации как к оптимальной форме организации отрасли сохраняется во Франции, Швеции и Финляндии. Зарубежные энергетические госкорпорации имеют богатый многолетний опыт аккумуляции новых технологий и ноу-хау, что позволяет достаточно гибко приспосабливаться к современной волне интернационализации. Это характерно, например, для электроэнергетических сетей Канады, которые в течение столетия осуществляли экспорт своих услуг. Анализ позволил выявить, что некоторые государственные компании (например, EDF, Gaz de France, канадские электроэнергетические компании и др.) продолжают быть монополистами на внутреннем рынке и в то же время агрессивно используют новые возможности, открывающиеся на интегрированных рынках. В своих странах они выступают как государственные компании, а за рубежом, используя дочерние компании, - как частные.

Франция, как и многие другие западноевропейские страны (Испания, Португалия), с 1980-х годов придерживалась концепции «noyau dur» (твердого ядра), в рамках которой происходит поиск новых связей между крупными национальными компаниями с целью выстроить стратегические альянсы в рамках ЕС и перекрестное владение акциями, направленное на противодействие враждебным поглощениям со стороны иностранцев. Такая стратегия приносит успех, создавая транснациональные госкорпорации, пример чему - компания AREVA. За последние семь лет немецко-французская ГК вышла в лидеры мировой атомной промышленности и заняла важные позиции на американском рынке поставок ядерного топлива и сервисного обслуживания АЭС. Созданная после 1973 года для обеспечения энергетических нужд Франции, сегодня французская госкомпания Areva является признанным лидером на рынке оборудования для АЭС, объемы ее продаж по всему миру в 2007 году достигли 24,4 млрд. долларов. Areva осуществляет модернизацию и новое строительство АЭС в США, Бразилии, Китае и странах Европы.

Великобритания более либерально относится к открытию своих рынков для прямых иностранных инвестиций. На волне подобных настроев японская компания Toshiba купила у британской госкомпании British Nuclear Fuels ее американское подразделение Westinghouse Electric специализирующуюся на строительстве АЭС за 5,4 млрд. долларов. Покупка дала японской компании доступ к новым технологиям строительства реакторов на атомных электростанциях. На сделку претендовали разные по профилю и капиталу компании, в том числе General Electric и Mitsubishi Heavy Industries. Вместе с тем в Великобритании мнения о правильности принятого национальной компанией решения разделились, поскольку Великобритания продает свой основной государственный актив в области строительства атомных станций на фоне роста мирового спроса на атомную энергию. Производство электричества на атомных станциях сейчас гораздо рентабельнее и компании получают колоссальную прибыль за счет АЭС.

Одновременно, даже внутри ЕС между такими странами, как Италия и Франция (Enel и Suez) или Германия и Испания (E.ON и Endesa) возникали трения по поводу собственности государственныех энергетических компаний.

Как показал пример НАФТА, даже в эпоху интенсивной региональной интеграции международная торговля электроэнергией не всегда сопровождается либерализацией потоков капитала. Представление о том, что инфраструктурные сети остаются важной частью национальных интересов, все еще достаточно живуче, хотя в разных странах в разной степени. Даже в США, «оплоте либерализма», существуют ограничения на внешние иностранные прямые инвестиции в энергетическую инфраструктуру, оправдываемые соображениями национальной безопасности. Например, в 2005 г. результаты торгов с участием китайской CNOOC на покупку американской нефтяной компании UNOCAL были аннулированы на основании того, что такое приобретение государственной энергетической корпорации CNOOCможет угрожать национальной безопасности США.

Интересно, что в отличие от французской модели атомной энергетики в атомной промышленности США отсутствует системообразующая монопольная роль государства в определении направления развития атомной энергетики. Повышение эффективности деятельности атомных энергоблоков осуществляется отдельными участниками энергорынка и не регулируется напрямую государственной энергетической политикой. Отсутствие госрегулирования энергетического сектора привело к появлению у инвесторов значительных финансовых рисков при реализации проектов сооружения новых генерирующих мощностей. Энергетические компании уже не могут финансировать капиталоемкие проекты сооружения АЭС на базе своего акционерного капитала (гарантировать адекватный денежный поток и прибыль при фиксации тарифов). Современные проекты сооружения АЭС должны иметь привлекательность для инвесторов наравне с альтернативными проектами. Это стимулирует поставщиков проектов сооружения АЭС сокращать сроки сооружения и снижать удельные затраты.