Духовность, ее подобия и антиподы в культуре
При этом важно подчеркнуть, что человек и человечество получили новые возможности своей творческой самореализации, связанные с НТР, достижениями системы образования и т.д. Однако для того, чтобы это приобрело конструктивные формы, необходим переход к новому мышлению, новому сознанию, новому образу жизни.
Следует констатировать, что мировоззрение современного человека действительно значительно изменилось. Под влиянием системы образования индивид приобрел внушительный багаж знаний, имеющих научно-рациональную основу. В условиях либерализации жизни личность все больше переключает внимание на внешние факторы своего бытия: материальное благополучие, профессиональные успехи, социальный статус в целом. Акцент делается на внешнюю свободу и финансовую самодостаточность, независимость от неустойчивости идейно-политической, социально-экономической, семейно-бытовой ситуаций. Высшие начала обретают в лучшем случае некие абстрактные формы, а в худшем вообще утрачивают всякую значимость в сознании предельно эгоцентричного и прагматичного индивида. Он неизбежно ищет более гармоничную реальность, однако духовные потребности и высшие духовные переживания подменяются яркими виртуальными мирами культуры современного техногенного общества, вытесняются алкоголем и наркотиками, бессмысленным экстримом, участием в массовых шоу и т.п. И это проявляется в тех условиях, когда от человека требуется глубокое осознание происходящего, предельно активное соучастие в происходящих процессах. Недаром постоянно растет количество людей, вовлекаемых в «духовные» процессы, порой достаточно сомнительного содержания.
Усиливается тенденция разрыва с духовными традициями прошлого, представления их в качестве мертвых консервативных структур культуры, мешающих поступательному развитию техногенного общества. Под прикрытием модернизации разрушаются многовековые системы ценностей и идеалов. На их место приходят химеры культуры массового потребления, сиюминутные по своей сути и позволяющие наживать капитал на духовной, а нередко и физической смерти человека.
Вместе с тем духовный кризис не стоит отождествлять с духовной катастрофой. Он скорее является фактором духовной эволюции, духовного роста, опасным сигналом о том, что необходимо менять свое бытие, корректировать те тенденции, которые несут явно негативный заряд и требуют обновления. Внутренний мир личности человека техногенного общества пришел в противоречие с глубинами самости, с природной динамикой бытия. Подобная ситуация требует не столько ломки и демонтажа прошлого, сколько раскрытия новых конструктивных импульсов в условиях современности, тех внутренних сил, которые сопровождали человека на всем протяжении истории и в любых конкретно-историчес-
ких условиях выражали конструктивный потенциал человека, его духовность в высшем значении.
Проявлению творческого потенциала во многом препятствуют укрепляющиеся негативные тенденции в околодуховном пространстве культуры, которые в последнее время усиливаются на уровне индивидуального и общественного сознания. Это ведет к тому, что утрачиваются высшие смыслы духовности, нарастает угроза духовной деградации, растления общества и индивида, поскольку в подобных случаях жизненная направленность движется от высшего идеала к низшему, телесно-материальному или даже патологично извращенному бытию, в котором процветают всевозможные пороки, утверждается культ наживы, безмерных наслаждений, безудержного потребления, бесконечного развлечения, пошлости и т.п. Подобную проблему можно рассматривать в контексте трихотомии «духовность–квазидуховность–антидуховность».
Во втором параграфе «Квазидуховность как феномен культуры» рассматриваются те процессы внутреннего и внешнего мира человека, которые приводят к предельно ограниченным, неполноценным, формальным проявлениям созидающих духовных начал в различных сферах культуры.
В исследовательской литературе ведутся споры о духовности ребенка, но никто не станет отрицать тот факт, что дитя человеческое, нуждаясь в материнском тепле, ласке, обладает потенциалом не только быть любимым, но и проявлять необусловленную любовь. Уже на ранних этапах своего жизненного пути ребенок проявляет различные способности, которые, несомненно, связаны с психодуховным миром человека (способностью воспринимать и выражать красоту, переживать состояние внутренней борьбы добра и зла и т.п.). Подобная индивидуальная протодуховность требует пристального внимания со стороны родителей и педагогов, поскольку вполне естественно отклонение ведущего вектора духовности от исходных импульсов устремленности к гармонии и совершенству.
На определенном этапе развития психики человека формируются все необходимые условия, для того чтобы недифференцированное прото-духовное состояние индивида трансформировалось в более развитые и дифференцированные структуры личности (интеллект, волю, потребности, мотивы и т.д.). В условиях подобной дифференциации первоначально неизбежны неверные интерпретации исходных духовных устремлений на уровне человеческой психики.
Таким образом, психодуховное развитие зачастую отстает от развития психосоматического и интеллектуального. Это в конечном итоге и порождает различные деформации духовности в культуре общества, которые внешне выглядят как образцы духовности, воспринимаются в качестве свободного творческого самовыражения личности, однако к духовности не имеют никакого отношения, искажая ее сущностные характеристики. Целостность подменяется локальными проявлениями высших духовных качеств: нравственность и любовь носят условный характер; нет восходящей направленности к совершенству и служению высшему благу, осознанность и мудрость заменяются информационным хаосом, отсутствует бескорыстие в мотивах деятельности; духовная свобода и сострадание заменяются показными соучастием и благочестием, нет искренности в выражении высших чувств и т.д. Следовательно, в квазидуховности (псевдодуховности) высшее духовное может подменяться душевным, связанным с поддержанием жизни (душевного комфорта и показного благополучия). В данном случае квазидуховность (псевдодуховность) можно охарактеризовать как ограниченное, недостаточное, неполноценное проявление человеческого духа в различных видах деятельности. Дух «теплится» в человеке, его устремления приземлены, последствия реализации духовного потенциала достаточно сомнительны. Таким образом, квазидуховность, не являясь полноценной духовностью, представляет собой некий эрзац, претендующий на статус духовности.
В науке и философии квазидуховность проявляется в спекулятивных теоретических построениях, не имеющих никакого практического значения и размывающих предметную область духовного. Достаточно часто квазидуховность присутствует в деятельности практикующих врачей и психологов, которые дают неверные ориентиры самостоятельной психодуховной активности индивида, излишне акцентируя внимание на околонаучных выводах и рекомендациях. В образовании ее сущность раскрывается в показном морализаторстве, заумном духовном теоретизировании и формализме в реализации воспитательных целей.
Религиозность в квазидуховности часто вырождается в конфессиональный формализм, который представлен неосознанным исполнением церковных ритуалов («авось да поможет!»), показным аскетизмом, религиозным прагматизмом и т.п. Порой хождение в церковь превращается в своеобразное духовное развлечение.
Отдельные аспекты квазидуховности просматриваются в неорелигиозных культах (неохристианских, неовосточных), не имеющих ярко выраженной деструктивной направленности, но вместе с тем ведущих к понижению уровня социальной адаптации и индуцированию неврозов. У неофитов порой существенно меняется мотивация, они начинают чувствовать в себе некую силу, возникает ощущение избранности и т.д.
В СМИ раскрытие глубинных духовных истоков подменяется тиражированием псевдооккультных эрзацев, пропагандой примитивного мистицизма и спиритуализма, экстрасенсорики, уфологии, индигомании и т.п.
Квазидуховность напрямую связана с насаждением легальной психоделической субкультуры, включающей в себя клубную культуру, соответствующую музыку и кинематограф. Квазидуховность проявляется также в различных формах психоделического «искусства», основанных или на приведении потребителя объекта «искусства» в измененное состояние, или на демонстрации тех или иных явлений реальности в принципиально ином феноменологическом ключе.
В обыденной жизни квазидуховность выражается в крайностях «правильного» образа жизни, эскапизме, во внешней респектабельности и чопорности, увлеченности экстримом, медитативными практиками, не имеющими духовно-нравственной основы и т.д.
Набирает все большую силу квазидуховность в деятельности целого ряда общественных организаций, пропагандирующих эфемерные проекты и системы обустройства внутреннего и внешнего мира человека; в структурах многоуровневого маркетинга с его презентациями суперпрепаратов, преображающих человека, и т.п.
Данные подобия духовности (формы искажения той или иной сущностной характеристики духовности) связаны чаще всего с духовной неразвитостью людей, подверженностью манипулированию, с желанием легкого и быстрого решения своих проблем или с отчаянным неосознанным, пассивным вызовом современному состоянию техногенно-потре-
бительского общества.
В третьем параграфе «Антидуховность: истоки и сущность» представлены крайние формы деформации духовного мира человека.
Как уже было отмечено, мир человеческой души может развиваться не только в направлении позитивной, созидающей активности. Его преобразования могут принимать и противоположный вид, выражая и утверждая эгоистичные жизненные установки. А если эти негативные установки, в исходной своей основе имеющие позитивную устремленность к совершенству и свободе, связаны с психодуховными патологиями личности или/и подкрепляются мощным внешним воздействием (социальным окружением, неправильным воспитанием, средствами массовой информации), то процесс отчуждения от высших начал бытия может приобретать лавинообразный характер.
Отметим также, что достаточно часто социокультурные противоположности (добро и зло, красивое и безобразное, истинное и ложное) в реальной жизни неравноценны, «неравновесны»: одна из них жизнеутверждающая, а другая – разрушительно-безжизненная. Поэтому приближение к организующему полюсу антиномии жизненно, духовно, а к дезорганизующему – безжизненно, а в целом – бездуховно и разрушительно. Если в конечном итоге преобладает второй вектор, то активизируются процессы деградации и распада личности, культуры и общества в целом, нарастает отрицательный потенциал, отрицательная энергийность в духовных пространствах («инаковость человеческого духа»).
Глубинные механизмы проявления антидуховности вряд ли могут быть до конца раскрыты в силу бесконечности и сложности духовных измерений бытия. В религиях они представляются различными метафорами и объяснительными схемами, которые обращены к метафизическим началам бытия. Например, в христианстве дух сатаны родился из потери любви к Богу. В эзотеризме феномен антидуховности порой объясняется низшей природой человека (ложным эго), тем, что дух испытывает глубинное желание пережить то, что противоположно его высшей природе и т.п.
Важно подчеркнуть, что в процессе раскрытия духовно-творческого потенциала довольно часто векторы антидуховности создает сама личность, которая под влиянием внутренних и внешних причин утрачивает нравственные доминанты и ограничители своего бытия. И этот процесс отчасти обусловлен природой человека, его духовной свободой, реализация которой далеко не всегда подкрепляется адекватными механизмами социально-культурной среды и собственными волевыми усилиями индивида. Это происходит в том случае, когда потоки жизнеразрушающей информации прорываются в сознание человека. Они могут быть связаны с внутренними патологиями, имеющими глубинную психогенетическую причину, а могут быть обусловлены феноменом культурной среды, когда зло прикрывается духовной благостью, безобразное выдается за эталон красоты, демонстративная ложь всеми силами скрывает истину.
В этом случае высшие идеалы духовности трансформируются в некие жизненные стандарты, противоречащие высшим принципам духовного бытия. Антидуховность проявляется в пассивных и активных формах. Пассивная форма чаще всего связана со стандартами потребительского бытия, с установкой: «а ведь все так живут» (или: «а так жить спокойнее»). Принцип гармонии подменяется социальной апатией, бездействием в кризисных ситуациях, подвижничество – безучастием, любовь – сексуальным вожделением и т.п. Это проявляется, например, в том, что научная рациональность, объединенная с прагматизмом и утилитаризмом, все больше трансформируется в техногенный сциентизм. Бескорыстное служение истине деформируется в конформизм, свобода научного поиска подменяется безнравственностью ученого, плагиатом; социальная ответственность – эгоистическими установками личности и т.п.
Наибольшую опасность представляют активные формы антидуховности, которые отражаются в крайностях эгоизма, индивидуализма, двойных стандартов жизни для элиты и массы. Подобная тенденция ведет к тому, что постепенно утверждаются антиподы истины, добра, красоты, целое рушится на отдельные части и элементы. В культуре нарастает антидуховность, связанная с осознанным выбором зла, агрессии, разрушения личности и окружающей среды. Антидуховность с этих позиций может быть представлена как однонаправленность и безмерность во зле, безобразии, в устремлении к пределам низменного, нечеловеческого. Онтологическими основами антидуховности являются установки гипертрофированного эго, в которых отражаются неуемные желания, жизнь за счет других, вседозволенность действий индивида, утратившего связь с реальным гармоничным внутренним и внешним, субъективным и объективным бытием (гармония в данном случае понимается как показатель границ неравновесности антропосоциального мира, согласованность и оптимальность функционирования всех его подсистем и уровней). Со временем подобные установки превращаются в достаточно устойчивые структуры сознания и стереотипы поведения, образующие мертвые пространства бездуховности в культуре социума.
Антидуховность проявляется в агрессивном атеизме и экстремизме; в пропаганде исключительности народа или религии; в деструктивных культах, разрушающих сознание человека, подчиняющих его чужой воле и т.д.
Антидуховность отражает свою агрессивную сущность в тех научных экспериментах, которые несут безусловное зло, в бесчеловечных опытах над людьми, в разработке деструктивных политтехнологий и агрессивной рекламы, в совершенствовании научно-технологического разрушительного воздействия на природу и т.п. Она проявляется в образовательных технологиях, основанных на репрессивных методиках, в политтехнологиях, зомбирующих человека, и т.п.
В современном искусстве антидуховность инициирует пропаганду агрессии, патологичных форм бытия, извращений и др. Служение высшему, совершенному, прекрасному деформируется в арт-деятельность, позволяющую прежде всего зарабатывать деньги любой ценой, спекулируя на человеческих слабостях, эмоциях и страстях. Наиболее ярко это отражается в контркультуре, в откровенном осмеянии человеческих добродетелей, в кощунстве по отношению к святыням своего народа и других традиций и пр.
Предложенное выделение подобий и антиподов духовности исключает развешивание ярлыков и не дает никаких оснований делить всех людей на духовных и бездуховных, клеймить их с точки зрения видимых проявлений духовного мира во всей его сложности и многообразии. Однако при рассмотрении тех или иных феноменов культуры следует учитывать ряд основных критериев истинной духовности, к которым относятся: 1) восходящая направленность и осознанная волевая устремленность индивида к высшим формам духовного творчества, к тому совершенству и гармонии, без которых человек не в состоянии раскрыть свой многомерный потенциал; 2) соответствие форм духовного самовыражения основным характеристикам духовности, о которых уже не раз было сказано; 3) универсальность исходных духовных идеалов, их неразрывная связь со всеобщим благом, что предполагает позитивную социальную активность личности.
Еще раз отметим, что различные духовные качества в той или иной мере присутствуют в каждом человеке и связаны с врожденными задатками. Иное дело, что далеко не всегда этот потенциал представлен в должном виде. Кроме того, подобия и антиподы духовности в культуре представляют собой не столько индивидуальные, сколько социальные феномены, поскольку любая выраженная форма духовных извращений так или иначе санкционируется группой людей определенной степени величины и сложности. Следовательно, речь может идти об определенных духовных тенденциях и процессах в культуре, которые ведут или к ее эволюции, или к деградации. В этом случае важно рассмотреть характер динамичных процессов в духовной сфере человека и общества, их основу и специфику.
В четвертой главе «Духовные основания эволюции культуры» рассматриваются сущность духовной эволюции, ее основные факторы и общая направленность.
В первом параграфе «Эволюция духовной культуры и духовность» анализируются процессы, происходящие в социокультурной среде.
Эволюция духовной культуры как целостности представляет собой процесс совершенствования ее различных форм в условиях постоянно меняющегося мира – природного и социального. В этом процессе интегрируются усилия как отдельных людей, социальных групп, так и сообществ людей по совершенствованию своего бытия, форм самореализации и самовыражения на основе высших идеалов, универсальных по своей сути и отражающих законы существования и сосуществования различных планов мироздания.
С позиций комплексного культурфилософского подхода эволюцию духовной культуры можно представить как творческий процесс, сочетающий сознательные усилия субъекта (индивидуального и коллективного) в контексте социальной и природной динамики.
